«Милая ма, милый па!

Простите, что так долго не писала. Я очень тревожилась о состоянии здоровья бабушки Аделы, дни и ночи сидела у ее кровати. Мы с Бонни страшно испугались, когда милая бабушка заболела. Это случилось в конце июня, и так внезапно, что доктор заподозрил отравление. Это вполне вероятно, потому что в меню у нас как раз часто фигурировали грибы. В июне уже достаточно тепло, и после каждой грозы Леандр, наш садовник, собирает в лесу белые грибы и лисички. Вот только дедушка, Бонни и я даже малейшего недомогания не ощутили».

Мейбл отвлеклась от чтения. Внезапно побледнев, она испуганно смотрела на мужа.

- Какая странная прихоть - кушать грибы! - возмутилась она. - Лисбет ведь тоже могла отравиться!

- У французов необычные пристрастия в пище, дорогая!

- Еще бы! Они едят улиток! - Миссис Вулворт вздохнула. - Но вернемся к письму.

«На беду, бабушка очень ослабела и не встает с кровати. Она исхудала так, что больно смотреть. Только осознав, что могу ее потерять, я поняла, как сильно ее люблю. Я старательно за ней ухаживала, и вместе со мной - наша замечательная Бонни, настоящий специалист по лечебным травам.

Мы пережили печальные дни, когда опасались худшего. И все же я часто вспоминаю, какую радость мне доставили праздник и бал в честь моего дня рождения, 22 апреля. Я отправляю вам снимки, сделанные в этот день фотографом, выписанным из Руйяка. На обороте я написала имена людей, на них запечатленных, о них я чаще всего вам и рассказываю.

Мсье Ларош, мой дед, тяжело переживает болезнь жены. Как я уже писала, весной мы с ним очень серьезно повздорили. Но потом благодаря советам Ричарда Джонсона все уладилось. Я испытываю даже злорадное удовлетворение, снова упоминая об этом инциденте, но мне стоило пригрозить сменой опекуна - причем, если понадобится, я найму и адвоката! - чтобы получить больше свободы и не терпеть некоторых проявлений его авторитарности».

Едва заметно улыбаясь, Мейбл отложила на круглый столик первый листок письма. Эдвард привлек ее к себе.

- Ты был прав, отправив туда этого детектива, - сказала она. - Он делом доказал свой ум и предприимчивость.

- Не обманулся я и в характере Гуго Лароша. Он - человек жестокий, тираничный, - сердито отозвался негоциант. - Лисбет наверняка скрывает от нас большую часть правды о своем деде.

Супруги обменялись поцелуями. Отъезд Элизабет, которую они любили, как родную, их сблизил. Тоскуя по ней, они внезапно обрели былую страсть, совсем как в первые месяцы совместной жизни.

Мейбл отпила немного лимонада и снова стала читать:

«Насколько у меня это получается (вернее, насколько это позволяет самочувствие бабушки), я делю свое время между замком и мельницей. Мой дед Антуан тоже очень тревожится о той, кого называет «моя дорогая подруга Адела», и я спешу каждый раз успокоить его хорошими новостями.

Благодаря Жюстену, молодому человеку, о котором я упоминаю в каждом письме, я стала искусной наездницей и умею править двуколкой и фаэтоном.

Теперь самое время немного пошутить: серьезного было сказано немало. Я так от вас и не узнала, как понравилась вашей племяннице Перл кличка моей кобылы Перль. Прошу, если вы ее еще об этом не уведомили, сделайте это и опишите ее реакцию!»

- Помнишь, как разозлилась Перл? - сказала Мейбл. - И твой брат тоже. Я завтра же напишу Лисбет ответ. Пусть знает, что кузина была крайне возмущена. Эдвард, милый, мне так хочется увидеть дочь! Уже почти восемь месяцев она живет вдали от нас.

- Если бы нас пригласили, дорогая, я бы отвез тебя во Францию. Но Ларош злится на нас. Ты разве забыла то его единственное, февральское письмо? Как он нас обвинял и грозил судом?

- Мы могли бы остановиться у Дюкенов или в трактире! - взмолилась Мейбл. -

Я скучаю по Лисбет!

- Всему свое время, надо еще немного подождать, - со вздохом произнес мистер Вулворт.

Ответ мужа успокоил Мейбл. Дальше она читала чуть быстрее, так как ей не терпелось посмотреть фотографии.

«Что еще вам рассказать? Летом замковый парк - само очарование. Мы с Бонни там часто гуляем, и я собираю цветы, чтобы бабушкина комната выглядела веселее. Хочу поделиться с вами секретом: мой дядюшка Жан, младший из братьев, который очень похож на папу, и наша Бонни прекрасно ладят, и мне кажется, у них друг к другу чувства. Я не осмеливаюсь расспрашивать ее об этом, потому что, положа руку на сердце, боюсь ее лишиться, если Бонни вздумается выйти замуж.

Это эгоистично с моей стороны, и я стыжусь того, что думаю о себе, а не о ее счастье. Все было бы по-другому, будь я уже совершеннолетней. Тогда бы я могла жить в доме моих родителей, неподалеку от мельницы.

Но увы! Придется подождать еще четыре года или самой выйти замуж.

Эти последние мои строки вас огорчат, и я об этом искренне сожалею. Не обращайте внимания, я даю волю своему перу, не скрывая своих переменчивых настроений.

Прежде чем с вами попрощаться, исполняю просьбу Ричарда Джонсона. Он просил вам передать, что остаток года намеревается провести тут, в Шаранте, но уже не за ваш счет. Оригинальный персонаж… Видимся мы редко, и все же он изыскал возможность с гордостью мне сообщить, что нашел работу в городе. Речь идет об Ангулеме, административном центре префектуры Шаранта. Это древний город, стоящий на каменистой возвышенности. Очень живописный, вы сами это увидите. Мы с бабушкой побывали там дважды и успели посмотреть собор Святого Петра, прогуляться по старинному крепостному валу. Но меня уже зовут, наверняка это Бонни. Сожалею, но вынуждена с вами попрощаться.

Нежно вас целую. Обещаю, что очень скоро напишу еще!

Ваша крошка Лисбет».

Эдвард тоже заглянул в письмо, слегка удивленный неожиданно резкой концовкой. Мейбл разочарованно вздохнула.

- Лисбет дописывала в спешке, даже сделала помарку, - заметила она. - И мы не знаем, когда именно она нам написала: дата не указана. Надеюсь, не случилось ничего плохого… Эдвард, некоторые слова я не поняла, а Элизабет не пришло в голову их пояснять: «префектура», «крепостной вал»!

- Я потом все тебе объясню, дорогая. Посмотрим фотографии?

- Конечно, чуть не забыла! И все из-за этого Джонсона. Вот увидишь, он влюбился в Лисбет. В