— Знаете что, вы тут разбирайтесь, кто кому какого рода, а я пас!

— Я тоже, — поддержал парень. — Не знаю, что с тобой происходит, Рой, но мне все это неприятно, особенно, если учесть, что ты вбиваешь меня клином в ваши с Шоном отношения. Пойдем, Пол, посмотрим твои туфли, а вы тут постарайтесь не покалечить друг друга.

Он решительно поднялся и отправился в гримерки.

— Какого хрена ты устраиваешь? — Стив взял себя в руки, стараясь говорить спокойно.

Рой не ответил. Он упорно рассматривал мыски ботинок, всем видом показывая, что увлечен.

— Ты не ответил, — Шон постарался улыбнуться, дружески сжав плечо Маккены.

— Не знаю, — тот отвернулся. — Что-то изменилось.

— Что изменилось?

— Он изменился.

— Ну, это не новость, что детки подрастают и им необходимо сменить обертку и погремушки. Он — мальчик с улицы, а не из семьи, где бы ему до сих пор дули и в рот и в попу. Да и жизнь с тобой не совсем простая штука. С одной стороны, ты всем видом даешь понять, что он для тебя ничто. Ни отношений, ни обязанностей, ни привязанностей! Иными словами, он должен уже быть готовым к тому, что ты в любой момент передумаешь, и тогда он может быть свободен. Всем спасибо! Все свободны! Всем до свидания! С другой стороны, даже слепым вокруг уже давно ясно, что ты не на шутку вляпался. Ты как собака на сене, ни сам не ешь, ни другим не даешь! Ты уж определись как-нибудь. С третьей стороны, готов ли ты к тому, что когда-нибудь он скажет, что ты можешь быть свободен?! Ответь. Если не мне, то хотя бы себе.

— Я не смогу поделить его с тобой.

— А что, тебе уже кто-то это предложил?

— Нет.

— Тогда? Интересно, а как он делит тебя со мной?

— Это изначальный постулат. У него нет выбора…

— Выбор есть всегда.

— Стив, — Рой хотел что-то сказать, но, видимо, не решился.

— Почему ты воспринимаешь это как смертный приговор?

— Что?

— То, что ты в отношениях? То, что в свои почти сорок ты вновь любишь? То, что больше всего на свете ты боишься, что что-то изменится? Знаешь, свобода до тех пор хороша, пока не сковывает. Он есть, и это делает все реальным. Ведь это так! Признай!

— Раньше я никогда не боялся. Мне было нечего терять, а теперь есть что-то, что делает меня уязвимым.

— Так береги это, а не жди, что потеряешь.

Стив улыбнулся, притянул Роя и поцеловал. Крепко. В губы.

— Подумай над тем, что я тебе сказал.

Ночь рассыпалась весельем. Энди давно хотелось домой, но он ждал выступления Пола. Его новые туфли были потрясающими настолько, насколько это вообще может быть. Сегодня актер готовился стать женщиной вамп, и парню очень хотелось взглянуть на новый образ. Наконец, по традиции завыли сирены, возвещая начало шоу.

— Леди и джентльмены! Девочки и мальчики! Истинные господа геи, а также дайки, натуралы и прочие извращенцы! — возвестил Пол о своем появлении. — Несравненная леди Джорджина рада вновь вас приветствовать!

Он был великолепен. Впрочем, как и всегда.

— Наше шоу…

— Поедем домой, — попросил Энди, обнимая Роя.

— Зачем? — даже не взглянув на него, спросил Маккена.

— Просто поедем.

— Рано, — твердо ответил Рой, изо всех сил подпирая постамент Пизанской башни со своей статуей свободы. Она накренилась уже до критического угла, но Маккена напрягался в надежде удержать ее от падения.

— Итак, — продолжал Пол, — вот приз! Две тысячи долларов! Прошу шестерых раскомплексованных мустангов с денежными затруднениями подняться ко мне!

Мальчишка решительно направился к сцене. Хотя он немного прихрамывал, опираясь на палочку, это ничуть не умалило его решимости. Пол обомлел, но смог сдержаться.

— Даже у него есть выбор, — укорительно произнес Стив. – Что, помочь тебе подпирать твои принципы?

— Да пошел ты!

Энди поднялся на сцену, и взгляд Роя преломился. Он точно уперся в бетонную стену, густо вымазанную суперклеем. Время шло. Вместе с ним шло и шоу. Ряды участников редели. Пол изыскивал в себе последние возможности не провалить выступление. Парень уже стоял голый, скрестив в паху руки. Вся его одежда состояла из ролекса за десять тысяч и смущения, пятнами размазанного по лицу.

— Думаю, — щебетала Джоджина, — уравновесим возможности участников финала, оценив их уже на этом этапе!

— Блядь! — выругался Рой и быстро направился в сторону коридоров.

Он слышал, как голосовала толпа, но не хотел этого видеть. Шоу окончилось. Вновь загрохотали низкочастотные ноты клубной музыки, призывая всех на танцпол. Маккена покурил какой-то дряни, позволил кому-то удовлетворить себя, не испытав при этом никаких ощущений и вновь вышел в зал. Толпа бесновалась. Порция виски провалилась в него как глоток воды, чуть встряхнула и забылась. Энди не было видно. Рой ощупал взглядом помещение. Сознание с подсознанием испарились куда-то. Внутренний голос попросту не желал с ним разговаривать. Да и муза, которая еще недавно ластилась кошкой, тоже сбежала, правда, успев густо наплевать ему в душу. Маккена разыскал Стива.

— Где он?

— А что ты у меня спрашиваешь? Спроси лучше у своей глупости.

— Какого черта?!

— Вот и я о том же! Какого черта?!

Рой еще раз оглядел клуб. Мальчишки нигде не было. В комнатах отдыха не было тоже. И у Шона в кабинете. И в туалетах.

— Он уехал, — сообщил охранник, не дожидаясь вопроса.

— Уехал?!

— Поймал такси и уехал, — уточнил охранник.

Маккена остановил машину около дома. Ни в одном окне нет света. Четыре утра. Всю ночь идет снег, поэтому следы деликатно скрыты под пушистым покровом. Рой открыл дверь и нерешительно вошел. Он походил на вора, пробравшегося в жилище и теперь тревожно прислушивающегося к звукам. Ничего. В гостиной темно. Он медленно поднес ладонь к выключателю, словно от этого зависело что-то очень важное. Куртка Энди на вешалке. Аккуратно стоят ботинки, и палочка подпирает угол. В гостиной пусто. Рой на всякий случай заглянул в ванную. Значит, он наверху.

— Энди, — шепотом позвал Маккена.

Парень не ответил. Рой разделся и подошел к кровати. Мальчишка не шелохнулся. Контур головы темным контуром вырисовывается на белоснежных наволочках.

 — Энди, — еще раз позвал Маккена.

В ответ тишина. Какое-то облегчение окутало Роя, приятно прикоснувшись к душе. Он здесь. Дома. Как обычно. Хотя, нет. Воспринимается как подарок. Сегодня ничего не изменилось. Отлегло. Всю дорогу домой думал черт знает о чем. Боялся? До одури. Маккена осторожно забрался под одеяло. Там тепло. Приятное тепло человеческого тела.

— Не думал, что ты вернешься так рано, — услышал Рой спокойный голос.

— Искал тебя.

— Не стоило.

— Зачем ты это сделал?

— Хотел, чтобы тебе было не все равно. Надеялся, хотя знал, что ошибусь. Теперь даже не надеюсь.

— Хочу ответить на твой вопрос, — прошептал Рой, окутывая мальчишку объятиями.

— Не помню, чтобы я о чем-то спрашивал.

— Не спрашивал, но я отвечу. Baby, you can have whatever you like, — услышал Энди слова своей любимой песни.

Роя словно разорвало. Разделило на двоих совершенно разных людей. В нем словно столкнулись два мира. Нежный и страстный. Необузданный и рассудительный. Грубый и ласковый. Энди изнемогал, не понимал, не успевал чувствовать, потому что Маккена бросал его из одного края вселенной в другой. Он то топил парня в водопаде так, что тот почти задыхался, то выдергивал, укачивая в мягких волнах. То грубо сталкивал с обрыва, и мальчишка уже чувствовал, как разбивается, то подхватывал, опуская на стройный воздушный поток. Ощущения и чувства накатывали в разных фазах, сбиваясь, перемежаясь, и после осколками взорвавшейся гранаты летели в разные стороны. То ли слезы, то ли пот струями стекали по вискам. Рой скалился, слизывал их. Энди с трудом соображал, что и воли у него тоже не осталось. Она попросту сбежала. Он готов был упасть в обморок, но для этого надо было потерять сознание, а его не было. Видимо, оно упало в обморок без него. И у сердца случился коллапс. Оно запуталось в собственных отделах и теперь беспорядочно хлопало клапанами, прогоняя неровные потоки разжиженной крови. Энди ощущал себя отдельно от самого себя. И даже отдельно он был много раз отделен от отдельного. Казалось, Рой извлек из него все, что только можно было извлечь из этого безвольного набора плоти и духа. Но давящий яд обиды впрыскивался дозатором в равных долях. Он не смешивался ни с чем, оседая тяжелыми ртутными шариками.

— Дыши, — прошептал Маккена, нежно целуя окончательным угасающим титром.

Хотелось разрыдаться. Последняя доза ртути стекала по стенкам души. Она еще не достигла дна, когда реле дозатора впрыснуло новую партию. Энди только вздохнул