выдал ее мерзкий секрет? Вот почему ты обидела его, не так ли? – Я делаю шаг в ее сторону. – Ты решила, что, если отошлешь Оукли подальше и продолжишь вбивать клин между ним и его отцом, твой муж никогда не узнает о том, что ты сделала, и ты сможешь продолжать жить своей идеальной маленькой жизнью.

Гнев переполняет меня до краев, заставляя все внутри кипеть.

– Я бы назвала тебя стервой, но не могу, ведь настоящая стерва знает, что делает. Ты же всего лишь жалкая изменщица, которой нравится манипулировать старшеклассниками.

Брови Уэйна взлетают вверх.

– Что, черт возьми, происходит…

– Ничего, – говорит Кристалл, в ее голосе слышится паника. – Она сумасшедшая.

– Ложь. – Я смотрю на Уэйна. – Вы хотите знать, почему ваш сын не общается с вами больше двух лет? – Киваю подбородком на Кристалл. – Потому что ваша жена переспала с ним, когда он учился в школе, и Оукли был настолько подавлен чувством вины, что подумал – лучшее, что он может сделать, это отдалиться от вас.

Руки Кристалл взлетают к лицу.

– Это не…

– Оукли думал, будто влюблен в нее, но Кристалл использовала его только для того, чтобы забеременеть. Вот почему она хотела, чтобы вы отправили его в военное училище. Она надеялась, что Оукли обрюхатит ее, и она сможет выдать его ребенка за вашего.

В выражении лица Уэйна, когда он смотрит на свою дочь, сплошное смятение.

– Она твоя, – хрипит Кристалл. – Клянусь Богом, Уэйн. Она твоя.

В его глазах блестят слезы.

– Оукли любит вас, и он никогда не хотел причинить вам боль, – шепчу я. – Ему так плохо…

– Бьянка, – выдыхает Уэйн. – Я думаю, тебе лучше уйти.

* * *

Когда я возвращаюсь домой, время уже почти полночь.

Я проверила каждый бар и пляж в радиусе пятидесяти миль, но Оукли нигде не было.

Въезжаю на подъездную дорожку и замечаю его серебристый BMW. Одна из задних дверей открыта так же, как и багажник. Во мне вспыхивает надежда, я выхожу из машины и бегу в гостевой дом.

Он здесь. А это значит, что я могу все исправить.

Мое сердце болезненно замирает в тот момент, когда я вхожу внутрь. Кухонный стол превратился в груду обломков дерева, телевизор в гостиной выглядит так, словно кто-то ударил по нему битой, диван перевернут.

Но это еще не самое худшее.

Хуже всего – это две спортивные сумки, стоящие у входной двери.

Я иду к спальне в тот самый момент, когда он выходит из нее.

Он так спешит, что чуть не сбивает меня с ног.

– Оукли.

Он не произносит ни слова, но в его глазах столько яда, что у меня все внутри сжимается. Я шумно сглатываю.

– Что…

Оукли проходит мимо меня, как будто я не более чем сломанная мебель, как та, что разбросана по комнате. Я дергаю его за рукав.

– Поговори со мной.

Его спина напрягается.

– Мне нечего тебе сказать.

Его слова, и горечь, которой они пронизаны, заставляют меня отшатнуться.

– Я знаю, ты расстроен, но…

– Расстроен? – Он фыркает. – Нет, я был расстроен в баре. Но теперь? Я чертовски зол. – Чувствую запах алкоголя, когда он наклоняется ко мне. – Я больше никогда не хочу тебя видеть.

Мое сердце разрывается на части.

– Чт…

– Ты предала меня, – усмехается он. – И не смей стоять тут и утверждать, будто это не так, потому что отец уже все рассказал мне. – Вспышка боли мелькает в его глазах. – Я доверял тебе.

О боже.

Я была так поглощена своим гневом на Кристалл и желанием рассказать Уэйну, что именно она повинна в их испортившихся отношениях с сыном, что…

Не подумала о последствиях.

Например, как больно будет Оукли, когда его карточный домик рухнет и тайна выйдет наружу. Это был не мой пистолет… но я встала ему за спину и нажала на спуск, разрушив его жизнь.

Господи. Я все испортила.

Я так сильно облажалась.

Дрожащими руками хватаюсь за грудь.

– Прости меня. Я не хотела причинить тебе боль. Я просто пыталась…

– Это, мать твою, не имеет значения. – Он подходит к входной двери и берет одну из спортивных сумок. – Ничто из того, что ты говоришь или делаешь, больше не имеет для меня значения.

Быстро соображая, я вклиниваюсь между ним и дверью.

– У тебя есть полное право злиться на меня, но…

– Давай без «но», – рычит он. – Какую часть «Я больше никогда не хочу тебя видеть» ты, сука, не понимаешь?

Всю. Ведь я ни за что на свете не позволю ему уничтожить то, что у нас есть. Я облажалась. Признаю. Но я сделаю все возможное, чтобы снова заслужить его доверие.

Схватив его за руку, я прикладываю ее к своему сердцу.

– Я знаю, ты злишься. Ты имеешь на это право. Но мое сердце принадлежит тебе, Оукли.

Он отдергивает руку, словно обжегся.

– Оно мне не нужно. – Наклонив голову, он губами касается кончика моего уха. – Моя интуиция подсказывала мне не доверять тебе, потому что рано или поздно ты меня предашь… Нужно было ее слушать.

Его слова подобны удару кулаком в лицо.

– Что говорит тебе твое сердце? – задыхаюсь я. – Потому что мое подсказывает мне: то, что происходит между нами – настоящее. И даже несмотря на то, что я так чертовски сильно облажалась… мы все еще можем это исправить.

– Нет, не можем.

Оукли пытается протиснуться мимо меня, но я стою на своем.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что это было не по-настоящему.

– Это было не по-настоящему. – Его лицо искажается и становится холодным и злобным. – Я просто хотел тебя трахнуть. И теперь, когда я получил то, что хотел… между нами все кончено. – Он смотрит мне в глаза. – Спасибо за посредственный секс.

Любая другая девушка свернулась бы калачиком и выплакала бы все глаза. Но я точно знаю, что он делает. Ведь я делала так же большую часть своей жизни.

Он причиняет мне боль жестокими оскорблениями в надежде, что это оттолкнет меня.

Но это не сработает.

Я смотрю на него снизу-вверх.

– Ты не серьезно.

Оукли ударяет кулаком по стене рядом с моей головой.

– Черт возьми. Что мне с тобой сделать, чтобы ты оставила меня в покое?

Я говорю ему правду.

– Убить.

И даже тогда я уверена, что нашла бы способ вернуться к нему.

– Поверь мне, я хочу сделать это прямо сейчас. Единственная причина, по которой я этого не делаю – Джейс и Коул.

Да, это больно. Тем не менее я все еще не отпускаю его.

– Тогда