Твою мать.

Джейс всегда был важен для меня – как и Коул – и я считал их своей семьей, но не знал, что они чувствовали то же самое.

Чей-то всхлип заставляет нас обоих повернуться к Коулу. Выражение лица Джейса искажается от шока.

– Ты что, плачешь?

– Не, чувак, – говорит Коул, расправляя плечи. – У них тут где-то лук лежит.

Мы с Джейсом начинаем покатываться от смеха.

– Сойер, наверное, хранит твои яйца в банке на тумбочке, – шутит Джейс. – Прямо рядом с Библией.

– Блин. Говорю тебе, все дело в луке, – спорит Коул.

– Все в порядке, чувак, – говорю я ему. – Я тоже тебя люблю.

Коул становится серьезным.

– Значит ли это, что ты не станешь этого делать?

– Что ты выбираешь, Оук? – Джейс жестом показывает на себя и Коула. – Твои братья… или Локи? Потому что ты можешь выбрать только что-то одно.

Я так сильно хочу отомстить Локи, что этот сладкий вкус ощущается на языке. Но еще больше я хочу вернуть свою семью.

– Я позволю полиции разобраться с этим… пока, – говорю я им.

Но если копы в конечном итоге ничего не сделают, тогда настанет моя очередь, черт возьми.

Коул дает мне пять и обнимает меня.

– На этот раз ты принял правильное решение. – Он шмыгает носом. – Мой малыш стал совсем взрослым.

Я пихаю его.

– Мудак.

– Да, но ты все равно скучал по моей заднице. – Он кивает головой в сторону двери. – Пойду посмотрю, как дела у девчонок.

Джейс смотрит на меня изучающе.

– Учитывая то, что ты выбил дерьмо из Стоуна, а Бьянка практически притащила нас с Коулом сюда за уши, я полагаю, вы с моей сестрой снова общаетесь?

У меня нет причин лгать ему.

– Да.

Я ожидаю, что он устроит скандал и скажет мне держаться от нее подальше, но следующие его слова заставляют все внутри меня перевернуться.

– Только потому, что она не знает всего.

Глава шестьдесят первая

Бьянка

– Ты закончила? – спрашивает Уэйн, протянув руку к своему подносу.

Еще чего. Я пока даже не начала.

– Нет, – выплевываю я, грозя ему пальцем. – Никогда больше не говорите мне держаться подальше от вашего сына. Я люблю его, и, в отличие от остальных женщин в его жизни, я никогда не причиню ему боль… и не брошу его. – Я пододвигаю к нему поднос с едой. – Теперь можете допить свою воду.

Приподняв брови, Уэйн подносит соломинку ко рту.

– Если с психологией не срастется, тебе следует подумать о том, чтобы заняться юриспруденцией. Ты была бы акулой в зале суда.

– Я буду иметь это в виду. – Вздохнув, я скрещиваю руки на груди. – Значит ли это, что вы поддерживаете то, что мы вместе?

Я знаю, как сильно Оукли любит своего отца, поэтому получить его благословение важно для меня.

Уэйн давится своим напитком.

– Едва ли. – Он потирает лоб. – Но, очевидно, ты его любишь, иначе не была бы здесь, ругаясь со мной… через несколько часов после того, как мне сделали операцию. – Откинувшись на подушку, он хмурится. – Любовь между вами двумя – это не проблема, Бьянка. Дело в драме и трагических событиях, которые происходят. Больше всего на свете я хочу, чтобы мой сын был счастлив. Счастлив и трезв. Я просто не уверен, что ваши отношения пойдут ему на пользу, поскольку в последний раз, когда вы двое были парой, все закончилось тем, что он напился и убил девушку.

– В том-то и дело, мистер Зэленка. Мы с Оукли были счастливы до аварии. Да, произошла трагедия, и я понимаю, почему вы думаете, будто я ему не подхожу, но наши отношения были здоровыми.

Мы меняли друг друга к лучшему.

Я упираюсь руками в бока.

– И просто чтобы мы понимали друг друга, для меня тоже важно, чтобы Оукли оставался чистым и трезвым.

И я не против быть на втором месте, пока на первом находится его трезвость.

Несмотря на то, что Уэйн выглядит так, будто хочет продолжить спорить, он пораженно вздыхает.

– У меня не получится выиграть этот спор, верно?

– Верно. – Я вскидываю руки. – Но если вы хотя бы наполовину такой же упрямый, как я, то никогда не сдадитесь. – Смотрю ему в глаза. – Просто знайте, что я с нетерпением жду момента, когда смогу доказать вам, что вы ошибались.

Уэйн скептически смотрит на меня.

– Это мы еще посмотрим.

– Я серьезно, – говорю ему я. – На самом деле, вы должны начать извиняться и целовать мою задницу прямо сейчас. – Я тычу себя в грудь. – Потому что однажды я стану вашей невесткой, а я умею долго держать обиду. Спросите Дилан.

Он снова начинает давиться своим напитком.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты сумасшедшая?

– Да, ваш сын. – Я одариваю его дерзкой улыбкой, направляясь к двери. – Прямо перед тем, как он влюбился в меня.

Открыв дверь, я выхожу. И натыкаюсь на ту женщину, которую видела раньше. Взгляд, которым она одаривает меня, вызывает у меня желание разбить ее голову о стену.

– Дай угадаю, ты здесь, чтобы утешать своего парня-торчка?

Эта женщина, должно быть, клинически невменяемая или ей просто жить надоело.

– Прошу прощения?

Закатив глаза, она бормочет:

– Идиотка.

Я понятия не имею, кто эта сука такая, и в чем ее проблема, но я ни за что на свете не собираюсь стоять здесь и позволять ей называть Оукли торчком, а меня идиоткой.

– Что, извини? – Прикладываю ладонь к уху. – Я могла бы поклясться, что ты только что назвала моего парня торчком, а меня идиоткой… но я знаю, что ты не можешь быть настолько тупой, поэтому я дам тебе одну секунду, чтобы извиниться, прежде чем засуну эти Лабутены тебе в задницу.

Прошлое…

Клянусь, я надеру задницу этой сучке.

Ну и что, что я спала с девушками? Ничего в этом, мать его, такого нет. В прошлом году Кейтлин засадила половина футбольной команды. Неважно. Я не позволю ей испортить вечер.

Расправив плечи, я иду через лужайку к гостевому дому. Оукли всегда точно знает, как поднять мне настроение. Я поворачиваю дверную ручку.

– Милый, я…

Разговариваю сама с собой… потому что его нет дома.

Хм-м. Он, наверное, все еще у своего отца.

В зависимости от того, как долго он там пробудет, мне, возможно, придется перенести ужин, который мы запланировали с моими братьями сегодня вечером.

Порывшись в сумочке в поисках телефона, я подношу его к уху. Оукли отвечает после четвертого гудка. Я не