уж пусть они выговорятся сейчас.

– Хорошо, валяйте, пока Джейс и Коул не приехали.

Они переглядываются, что только приводит меня в замешательство.

– Почему вы так на меня смотрите? – Я скрещиваю руки на груди. – Вы же рассказали им, что произошло, верно?

– Да, – тихо говорит Сойер. – Рассказали.

Не нужно быть ученым, чтобы понять, что что-то не так.

– Значит, они уже едут… так?

– Не совсем. – Дилан смотрит в пол. – Они сказали, что заняты.

Погодите-ка.

Я кладу руки на бедра.

– Заняты чем?

Что, черт возьми, может быть важнее, чем находиться здесь ради Оукли?

Сойер морщится.

– Тренируются в спортзале.

Ох.

Я знаю, что мои братья упрямы… отчего большую часть времени они еще и глупые. Но не быть здесь с Оукли – это уже край.

Собираюсь вызвать такси на своем телефоне, но понимаю, что это займет слишком много времени. Я не хочу, чтобы Оукли думал, будто я его бросила.

Поворачиваюсь к Сойер.

– Я могу взять ключи от твоего фургона?

– Конечно. – Сойер приподнимает бровь, когда достает их из сумочки. – Но зачем?

– Чтобы сказать своим братьям-идиотам, чтобы они тащили свои задницы сюда, прежде чем Оукли вернется и начнет спрашивать, где я.

Сойер смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– То есть, ты хочешь, чтобы я разрешила тебе повести мой фургон?

– Да, – невозмутимо отвечаю я, не понимая, что в этом такого.

Сойер сжимает в руке ключи.

– Я даже никогда раньше не видела, как ты водишь машину, Бьянка. Я не хочу, чтобы ты разбила мою малышку.

– У меня есть права, – напоминаю я ей.

Ретроградная амнезия влияет только на воспоминания, а не на часть моего мозга, хранящую навыки, которым я научилась в прошлом. Поэтому снова сесть за руль – все равно что кататься на велосипеде. Примерно так я смогла понять такие вещи, как математика и естественные науки, когда вернулась в школу, и не отстала от программы.

Мой мозг уже знает, как это делается, единственное, что сейчас стоит у меня на пути, это… Сойер.

– Есть, – говорит Сойер. – Но я все еще думаю, что это рискованно.

Я смеряю ее взглядом.

– Ты водишь фургон, который старше меня. – Вырываю ключи у нее из рук. – Поверь мне, если я разобью эту чертову штуку, я только окажу тебе услугу.

Шагаю к выходу, но какая-то женщина врезается в меня.

– Господи. Если уж надеваете пару Лабутенов, научитесь сначала в них ходить.

– Ты, – оскаливается она, проводя пальцем вверх и вниз. – Какого черта ты здесь делаешь?

Я быстро оглядываю ее, но не могу припомнить, чтобы когда-нибудь встречала ее раньше. Хотя она выглядит как более старая версия Дилан. Неважно. У меня есть дела поважнее, чем какая-то стервозная дамочка, интересующуюся моим местонахождением.

Откидывая волосы назад, я рявкаю:

– Не твое собачье дело.

Затем продолжаю двигаться.

Потому что Бог дал мне двух придурковатых братьев, которые постоянно испытывают мое терпение, вместо добрых и милых сестер, которые, черт возьми, будут делать все, что я им скажу.

* * *

Я с визгом паркуюсь рядом с машиной моего брата как раз в тот момент, когда Джейс и Коул выходят из спортзала. Выбравшись из машины, бросаюсь к ним.

– Вы двое и раньше вытворяли кучу жестокого дерьма, но это уже перебор.

У Джейса отвисает челюсть.

– Как ты…

– Ты угнала фургон Сойер? – спрашивает Коул. – Это вообще не круто.

Мне требуется все мое терпение, чтобы не задушить их.

– Знаешь, что еще не круто? – Не дожидаясь ответа, я рычу: – Забить на своего друга, чей отец лежит на больничной койке после ранения.

Джейс отводит взгляд.

– Я надеюсь, что Уэйн выкарабкается, но мы там не нужны.

– Оук больше не наша проблема, – подтверждает Коул, кивая.

– Вот именно. – Джейс достает ключи из кармана. – Ублюдок сам вырыл себе могилу.

Когда они направляются к машине Джейса, я преграждаю им дорогу.

– Господи Боже. Вы оба такие придурки. – И поскольку я не брезгую тем, чтобы давить на чувство вины, дабы получить то, что хочу, я добавляю: – Маме и Лиаму было бы стыдно за вас.

Они замирают. Ноздри Джейса раздуваются.

– Маме и Лиаму…

– Было бы стыдно, – повторяю я. – Потому что мы не отворачиваемся друг от друга. Никогда. – Я тычу их обоих пальцем в грудь. – Бу-бу-бу, мой друг путался с моей сестрой. Я буду ныть об этом, как маленькая сучка, всю оставшуюся жизнь. Забудь уже об этом.

– Он чуть не убил тебя, – огрызается Джейс. – Это не то, о чем можно так просто забыть.

– Вот именно. – Коул фыркает. – Не говоря уже обо всем остальном дерьме, которое он натворил.

Господи, помоги. Вбей немного здравого смысла в этих идиотов.

– Да, Оукли ошибался в прошлом, но в отличие от вас, двух святых, которые никогда не лажали, он преданный. И вы чертовски хорошо знаете, что он никогда не повернулся бы спиной ни к одному из вас, если бы вы нуждались в нем. Потому что он считает вас своей семьей.

И наша мама всегда учила нас, что семья – это самое важное в мире.

На их лицах проступает чувство вины. Отлично.

Я пихаю их обоих.

– Забейте на свою чертову гордость и тащите задницы в больницу. Не только потому, что это правильно. А потому, что он один из нас, и я знаю, что в глубине души вы все еще любите его.

Глава шестидесятая

Оукли

– От меня так просто не избавишься, – говорит отец с усмешкой. – Этому уроду стоит поискать новую работу, потому что прицел у него явно сбился.

Тот факт, что он только что перенес серьезную операцию после ранения, и уже шутит о том, что произошло – это… Ну, не так уж и непохоже на него, но все же.

– Пап. – Я не могу заставить себя поднять на него глаза, когда произношу следующие слова: – Этот мудак был пешкой Локи.

Учитывая то, что Локи все еще находится в тюрьме где-то на другом конце страны – и пробудет там следующие десять-пятнадцать лет – он, должно быть, нанял кого-то, чтобы сделать это за него.

Стыд, подступающий к груди, почти душит меня.

Моего отца никогда бы не подстрелили, если бы не я.

Ужасающая мысль обрушивается на меня, как кирпич на голову. Что, если следующей станет Бьянка? Или Кей-Джей, Дилан, Сойер, Джейс и Коул? Что, если он убьет всех, кто мне дорог, чтобы сравнять со мной счеты?

Нет, к черту это.

Ярость наполняет все мое тело.

У него не будет такой возможности,