Несмотря на шутливый тон Финдарато, почему-то никто не засмеялся, а Инголдо продолжил:

«Однако я могу создать в своём воображении мир, идеальный для нас, жаждущих власти эльфов, в котором у каждого бессмертного короля будет своё королевство смертных. Но, как я уже говорил, при дяде Нолофинвэ невозможно даже это, ведь дядя Нолофинвэ потребует подчиняться себе не только всех Квэнди, но и Кхазад, Фирьяр, птиц, зверей, рыб, насекомых и даже неодушевлённые предметы! Я прав, как всегда, мой верный Эдрахиль?»

«Мне кажется, или владыка Финдарато Инголдо пытается спровоцировать новое братоубийство?» — поинтересовалась леди Эльдалотэ таким голосом, словно готова была наброситься на любого присутствующего и задушить голыми руками. Особенно мужа.

«Не зли летописца, Артафиндэ, — решил перевести в шутку неприятный разговор Ангарато, — иначе все будут знать тебя не королём Нарготронда, Дортониона и Тол-Сириона, а обычным эльфом, никак не повлиявшим на историю Средиземья. Или не узнают вовсе».

Айканаро отвлёкся от воспоминаний, осмотрелся. Да, вода спадёт, но однажды снова может подняться, и дороги, которым не страшны наводнения, должны быть именно на такой случай. Однако благое начинание обернулось крайне странной проблемой: несмотря на множество принятых мер предосторожности, смертные строители умудрялись забывать тепло одеваться, использовать временные мосты и плоты, и лезли в ледяную весеннюю воду, после чего, разумеется, заболевали, порой тяжело. Самое удивительное, что виноватым оказался лорд Айканаро, придумавший «эту гадкую стройку».

«А всё потому, братец, — сказал на это Финдарато, — что надо быть скромнее, даже несмотря на то, что для Фирьяр ты, как для наших родителей Валар».

Усмехнувшись и бросив беглый взгляд на свои роскошные доспехи, владыка Дортониона поскакал вперёд. Нужно было поговорить с Халиндвэ, которому король поручил организовать работу на болотах — к подданным Нома смертные относились гораздо лояльнее, нежели к верным «сосновых лордов».

— Скромные вы наши, — пшикнул Айканаро и полетел сверкающей стрелой вперёд сквозь мокрый холодный лес.

***

Оказавшись в чаще, среди болот, Ауриэль словно расцвела. Живя под землёй, супруга Халиндвэ скучала по родным краям и пусть никогда этого не говорила, перемены были заметны, особенно во взгляде, в котором неумолимо угасало волшебство.

Теперь же, помогая с поиском дичи, Ауриэль сияла, как прежде. Проходя сквозь чащи, тавариль порой останавливалась около деревьев и, легко касаясь ладонью коры, подолгу стояла молча, погружаясь в свои размышления.

Серый промозглый день неожиданно засиял выглянувшим из-за туч солнцем, подул тёплый ветер, и улыбнулись даже те Фирьяр, у кого от холода и сырости начали болеть и опухать суставы. Лечить от подобных хворей оказалось сложно даже молодых: однажды начавшись, болезнь проявляла себя при любом незначительном переохлаждении или перемене погоды. У целителей буквально опускались руки.

Со стороны лагеря, поставленного для отдыха строителей, донёсся голос невестки, Ауриэль прислушалась.

— Ты — рождённое солнце в рассвете,

Но за счастье моё не в ответе,

Ты лучами своими мне просто свети.

Прорасту я зелёной травою,

Расцвету на деревьях листвою,

И во всём ты любовь мою сможешь найти.

На любых перекрёстках земного пути.

К нам любовь не приходит без спроса,

Как щенок, зарывается носом

В наши души и ищет простого тепла.

Для того, чтоб его приручили,

Этот дар небеса нам вручили,

И вся Арда, как летом, внутри расцвела.

С нами вместе дышала, любила, жила.

О любви и о чуде

Знают мало так люди.

Ищем мы её всюду,

А она живёт в нас.

О любви и о чуде

Знают мало так люди,

А она живёт всюду

В отражении глаз.

В нас.

Почему-то подумалось, что без людей песни эльфов звучали иначе, однако Ауриэль не позволила себе думать плохо о юной расе, сосредоточив внимание на том, что Солмелиэ пела без какой-либо магии, а значит, можно было снова убедиться, что сына не приворожили.

«Почему она?» — мать неоднократно спрашивала сына, но каждый раз получала один и тот же ответ:

«Моя Лайталиэль — самородный минерал, который вдохновляет мастера».

Слепая влюблённость, лишившая разумного мальчика способности к критическому мышлению, что поделать.

Со стороны временной дороги прискакал лорд Айканаро, и все Фирьяр тут же замерли, словно взгляд владыки сделал их каменными. Направившись в сторону костра, чтобы поздороваться с лордом и поговорить про успехи в лечении простудившихся, Ауриэль взглянула на кору сосны, которую только что тронула ладонью, и увидела в смоляных узорах символ, считавшийся среди народа Таварим связующим звеном между прошлым и будущим. Похоже, сами деревья говорили подруге Энтов, что не нужно думать, будто до перемен было лучше.

***

«Скромнее быть неинтересно», — усмехнулся про себя Айканаро, наблюдая реакцию смертных подданных на своё появление.

Халиндвэ вышел из палатки вместе с сыном и внуком. Все трое выглядели напряжёнными.

— Нужно поговорить, владыка, — выдавил из себя лорд-охотник, и Айканаро спешился.

Отойдя в сторону, эльфы переглянулись.

— Я понимаю, — едва слышно начал речь Халиндвэ, — что Дортонион — в равной степени дом и для Старших, и для Младших Детей Эру, и это означает, что и те, и другие обязаны принимать участие в жизни Соснового Края одинаково. Но то, что для нас всего лишь трудновыполнимо, для Фирьяр может обернуться смертельной опасностью или серьёзными болезнями. Это слабаки, которые, однако, могут накопить злобу и взбунтоваться. Вряд ли Фирьяр способны совершить значительное зло, но, лорд, их немало в твоей армии. Они имеют доступ к оружию.

— То есть, мы должны работать за них и на них, чтобы нечаянно не разозлить тех, для кого не писаны правила безопасности на стройке? — рассмеялся Айканаро.

Гельмир многозначительно посмотрел на отца, однако промолчал.

— Я прикажу внимательнее следить за соблюдением мер предосторожности, — отрезал дортонионский владыка. — Мы делаем всё для предотвращения несчастных случаев, но если у кого-то нет мозгов, я за это отвечать не намерен!

Халиндвэ одобрительно кивнул, Гельмир отвёл взгляд, который выражал печальное понимание, что отвечать всё равно придётся, даже если это абсолютно нечестно и неправильно.

— Лорд Наро! Мой лорд! — послышались выкрики, и Айканаро, поморщившись, обернулся. — Эльфы говорят, мы нашли что-то ценное!

— Смертные сами бы ни за что не додумались до такого, — скривился дортонионский владыка. — Какие же они жалкие!

Трое грязных, слегка мокрых и очень довольных собой мужчин подбежали к лордам и протянули не слишком хорошо отмытое копьё.

Айканаро