– Я знаю, что ты причастна к тому, что та женщина стала меня преследовать здесь. Гэвин нанял частного детектива, чтобы это расследовать. Мы могли бы предъявить тебе целую кучу обвинений, не последнее из которых – пособничество преследованию, повлекшему за собой смерть Кэлли Спенсер. Вот что я тебе предлагаю. Мы скоро возвращаемся в Коннектикут. Если ты попытаешься каким-либо образом связаться с моей семьей – если ты хотя бы упомянешь мое имя в разговоре со своими болтливыми подругами или свяжешься с Гэвином лично, а не через адвоката, – то мы вернемся сюда первым же рейсом. И по пути в прокуратуру мы позвоним твоему отцу, в газеты и во все СМИ, которые захотят нас выслушать. Твое лицо появится во всей желтой прессе, и не потому, что ты будешь организатором благотворительного аукциона в своем клубе «Лучший сад месяца». Драгоценная репутация – твоя и твоей семьи – будет разрушена. Ты меня поняла?

Карен усмехается:

– Если бы у тебя были хоть какие-нибудь доказательства, ты бы уже пошла с ними с полицию. Я ничего не сделала, и ты ничего не сможешь доказать.

Она хочет пройти мимо Бэйлор, но та хватает ее за руку.

– Я еще не закончила, – рычит Бэйлор в лицо Карен и смотрит на нее так, что та решает не спорить.

Ни фига себе! Куда делась моя милая, невинная, краснеющая девушка? Я благоговейно смотрю, как моя дама разрывает на части женщину, которая сокрушила ее столько лет назад.

– Я, видишь ли, пишу книгу. Это история нашей жизни с Гэвином. Она, разумеется, будет опубликована как художественное произведение, но это легко можно изменить. Я вполне могу сделать ее автобиографией. Мельчайшая деталь каждого твоего безумного поступка будет задокументирована на этих страницах. И даже не думай, что у меня нет никакого влияния и никто меня не послушает.

Бэйлор кивает в мою сторону.

– Твой – скоро уже бывший – муж владеет – ты представляешь? – продюсерской компанией. И знаешь что? Он собирается снять по моей книге фильм. Посмотри вокруг, Карен, даже твоя так называемая подруга Анджи с радостью подтвердит мои слова. У тебя не так много друзей, как ты думаешь. Ты, наверное, можешь приползти назад к папочке и надеяться, что он закроет глаза на твое жалкое прошлое. Но твоя жизнь голливудской домохозяйки будет окончена. Твоя репутация будет стоить меньше, чем бумага, на которой желтая пресса напечатает фотографию твоего сильно хирургически улучшенного лица.

Карен отступает на несколько шагов назад, словно ее толкнули. Она фыркает и переводит взгляд на меня.

– Не смотри на меня, Карен, – говорю я. – Ты сама выкопала себе могилу.

– Итак, вот что ты сделаешь, – требует Бэйлор и делает шаг вперед. – И это не подлежит обсуждению.

Она поднимает руку и начинает загибать пальцы.

– Первое: ты дашь Гэвину доступ к медицинским записям о твоей беременности, чтобы раз и навсегда доказать, что ты залетела после того, как он подал на развод. Ты также предоставишь письменное заявление, что он не отец ребенка, и сделаешь все необходимые тесты на отцовство. Второе: ты не будешь контактировать ни с кем из нас ни в какой форме. Третье: ты вернешь себе девичью фамилию. Я не собираюсь иметь с тобой ничего общего, включая фамилию Макбрайд. Четвертое: ты велишь своему адвокату перестать тянуть резину с разводом. Если ты этого не сделаешь, если в течение недели мы не получим от твоего адвоката официального подтверждения, что ты согласна на эти условия, ты не только потеряешь свой драгоценный дом, но – можешь быть уверена – я осуществлю все свои угрозы.

Ее глаза горят от злости, когда она смотрит Карен в лицо.

– Тебе. Все. Ясно?

Я пытаюсь не улыбаться храбрости своей девушки, когда прохожу через комнату и беру ее за руку. Я подвожу ее к выходу и открываю дверь. Я поворачиваюсь и смотрю на Карен – она замерла на месте и выглядит так, словно ее собака только что умерла.

– Прощай, Карен.

Потом мы выходим на улицу, и я навсегда закрываю дверь за своей прошлой жизнью.

Мы молча идем к машине. Забравшись внутрь, я беру дрожащую руку Бэйлор в свою и говорю:

– Еще никогда в жизни я не был так чертовски возбужден.

Глава 47

Вся квартира от пола до потолка заставлена коробками. У меня нет ни малейшего желания иметь дом в Лос-Анджелесе. Да, время от времени мне придется приезжать сюда по делам, но я всегда могу приткнуться у Скотта или Анджи.

Моя мама уехала несколько дней назад, но Скайлар была здесь всю неделю – она помогала паковать вещи и занималась с Мэддоксом, чтобы Бэйлор не слишком утомлялась. Перемены, произошедшие с Бэйлор, просто поразительны. Она снова начала писать. Учитывая наш предстоящий отъезд, смерть подруги и ее встречу с Карен, эмоции у нее просто бьют через край – и очевидно, это стимулирует ее воображение.

Я вижу перемены и в Мэддоксе тоже. Он, конечно, расстроен из-за смерти Кэлли, но без остановки говорит о своих друзьях дома и ждет не дождется, когда покажет им диск, который записал в самый первый день в студии.

Бэйлор и Мэддокс ходят на могилу Кэлли два раза в неделю. Мэддокс больше не просится туда каждый день. Он ходит к психотерапевту, который очень помог ему разобраться в своих чувствах.

Терапия для Бэйлор – это ее книги, и она поклялась написать следующую книгу про любовную историю, которая могла бы случиться между Кэлли и Коллином.

Мне звонят из вестибюля и сообщают, что ко мне приехал курьер и мне нужно расписаться в получении. Я прошу отправить его наверх, ставлю подпись и несу бумаги в кабинет Бэйлор, в котором не осталось ничего, кроме мебели и ее ноутбука.

Я плюхаюсь в ярко-фиолетовое кресло у окна. Она поднимает глаза, и я показываю ей конверт.

– От адвоката Карен, – говорю я.

Бэйлор ловит ртом воздух.

– И что там?

– Пока не знаю. Давай откроем вместе.

Она встает с кресла и садится ко мне на колени. Я осторожно обнимаю ее, стараясь не сжимать ребра, и мы открываем большой конверт. Мы читаем титульную страницу, и наши лица расплываются в улыбке.

– Она на все согласилась! – радостно взвизгивает Бэйлор. – Смотри, она даже согласилась поменять фамилию. Я и не надеялась, что она на это пойдет.

Я смеюсь.

– Ты шутишь? – говорю я. – Даже я испугался, а ведь я был на твоей стороне, милая.

Я читаю дальше и