самым они затягивали время, и королева Ханна начала терять терпение. Богумира развезло. Он никогда прежде не напивался и сейчас еле сидел, развалившись на троне и сонно хлопая глазами. Уже не только королева посматривала на принца, но и некоторые лорды косились в его сторону, словно прикидывая, а тому ли они отдали свои голоса, и бывало, что голосующие отходили от его сосуда, сворачивая к тому, который стоял перед принцессой.

Наконец, последний жребий был брошен, и лорды стали один за другим возвращаться на места.

Принцесса Августа перевела дух. Она видела, сколько человек подошло к ней, а сколько – к Яго и Богумиру. Правда, некоторые колебались, но все равно расклад был очевиден. Но точку мог поставить только тщательный подсчет голосов.

Едва все расселись, как вошла стража. Мужчины подняли сосуды и в сопровождении жрецов Прове-ушастого вышли из зала. Провожавшая их внимательными взглядами толпа выдохнула и загомонила.

Оставалось только ждать.

Конечно, я опоздал. Еще бы не опоздать, когда за тобой приходят так поздно! Хорошо еще, вообще напомнили, а то так бы все и пропустил! Как-никак, не каждый день в стране выбирают короля. И все знают, чему предшествовали предыдущие выборы.

Благодаря моей рясе инквизитора, нас с Родольфом пустили во дворец, но голосование к тому моменту уже шло полным ходом, и к залу было не подойти. Стража стояла на всех лестницах и в коридорах, загородив дорогу. По галереям и залам слонялись придворные. Время от времени пробегали слуги. Все были взволнованы, а кое-кто и подавлен. Можно подумать, король лежит при смерти и все ждут, кого он назовет своим наследником. В какой-то мере, так оно и было. Ладно, подождем. Все равно я не имел права голоса. Но я мог высказать Анджелину свое мнение…

Меня сторонились, косясь на бордовую рясу с подозрением. Не любят у нас инквизиторов, что поделать! Но мне было все равно.

В поисках уединения и ответов на некоторые вопросы мы дошли до дворовой часовни. Многие придворные так или иначе спешили туда, и я не удивился, заметив в первых рядах, возле самой фигуры Свентовида Четырехликого, коленопреклоненную молодую женщину.

Изваяние Свентовида Четырехликого включало в себя четырех из восьми божеств – самого Свентовида, Девы Лады, Ратегаста и Прове-справедливого. Оно смотрело на людей ликом Свентовида, Дева Лада и Ратегаст располагались по бокам, а Прове – с противоположной стороны, ибо закон не должен быть заметен. Девушка стояла возле Лады, и нам был прекрасно виден ее профиль.

Родольфа затрясло.

- Отец я… м-могу…

Я только кивнул. А что еще можно было сделать? Мой сын летел мотыльком на пламя, и оставалось только молиться, чтобы он не сгорел в этом огне.

Мирабелла Беркана так глубоко ушла в молитву, что не сразу заметила, что рядом с нею кто-то преклонил колена. Она даже вздрогнула, когда послышался тихий шепот:

- Моя госпожа…

Девушка обернулась. Увидела устремленные на нее глаза. Ей понадобилось некоторое время, чтобы узнать этого юношу и взять себя в руки. Ибо он стоял близко, слишком близко. По сути, ближе стояли бы только новобрачные.

- Что вы здесь делаете?

- Я… - он смутился, - пришел помолиться…

- Вам не стоит быть здесь. Ваш бог - Ратегаст. Или Прове. Он ведь, кажется, еще и покровительствует мудрости?

- Никто не сравнится в мудрости со Свентовидом, - вырвалось у Родольфа. – Во всяком случае, меня так учили…

- А меня учили, что не стоит прерывать чужую молитву, кто бы и кому ни молился, - отрезала Мирабелла. – Ибо это неуважение к богам.

- Простите, но я не мог иначе. Я должен был увидеться с вами…

- Уходите, - прошипела она. – Уходите и оставьте меня одну!

Проще простого было поступить так, как велит любимая женщина, но Родольф словно окаменел.

- Я не оставлю вас. Что бы ни случилось. Положитесь на меня, моя госпожа!

Что-то в его голосе заставило принцессу отвлечься от молитвы и снова взглянуть в лицо юноши. Теперь, когда они были так близко, можно было рассмотреть, казалось, каждую черточку его лица и пересчитать ресницы.

- А с чего вы взяли, - произнесла она, - что мне нужна ваша помощь?

- Я не знаю, - Родольф не сводил с нее глаз, и под этим взглядом Мирабелла чувствовала себя неуютно. – Но я вижу, что у вас тяжело на сердце.

- Какое вам дело до моего сердца? Я выросла в монастыре. И я просто привыкла… молиться. Оставьте меня!

- Вы волнуетесь за свою сестру? – спросил Родольф просто потому, чтобы задержаться и услышать ответ. – Не бойтесь. Все будет хорошо.

- С чего вы взяли?

- Я верю…

Он по-прежнему не сводил с нее глаз. Просто молчал и смотрел, но этот взгляд стоил десятков слов. Мирабелле ужасно хотелось уйти, спрятаться от этого взгляда, но она понимала, что, поступив так, даст юноше ложную надежду. Он вообразит себе невесть что, а этого нельзя допустить. Ей нельзя быть с мужчиной. Ее не так воспитывали. Это Августа с ее пылким характером может позволить себе чуть ли не при всем дворе обниматься с Яго Берканой. Она не такая. Тем более что этот юноша тоже Беркана. Значит, они родственники, хотя и дальние.

- Умоляю…

Голос замер на губах. Откуда-то издалека донесся тяжелый набатный удар колокола.

Глава 14

ГЛАВА 14.

- Свершилось, - Мирабелла поднялась на ноги. – Они… закончили. У нас теперь новый король.

Родольф вскочил тоже.

- Не бойтесь. Я с вами!

Мирабелла вздрогнула, когда их руки соприкоснулись. Опустила взгляд на соединенные пальцы, но Родольф не ослабил пожатия.

- Что вы делаете? – прошипела девушка.

- Я не мог... не мог иначе. Простите меня. Я вас не оставлю!

Она отступила на шаг, потянула руку из его руки:

- Нет.

- Не гоните меня. Я… я все сделаю ради вас!

Он был готов упасть перед нею на колени и в самом деле ноги его подогнулись.

- Встаньте, - зашипела принцесса, беспомощно озираясь. –