Егор уперся спиной об мягкое изголовье, потянул меня на себя, заставляя сесть сверху. Меня всколыхнули непередаваемые ощущения. Халат в один миг оказался заброшенным в дальний угол, невольно вздрогнула, почувствовав каждой клеточкой кожи его проникновенный взгляд.  

Я просто сидела на нем, расставив ноги, и упивалась прикосновением твердой плоти к промежности. А он просто смотрел, изучал, ласкал, но не прикасался. Его руки были закинутыми за голову, а по выражению лица было не понять, что он ещё испытывает помимо мощного стояка и желания проучить.

— Поцелуй меня, — протяжным полушепотом приказал Егор. — Дерзко. Пошло. Не таясь. Покажи сегодня всё, на что способна и я обещаю не калечить твоего лже-парня.

С трудом сглотнула, осознавая, что как бы я не начала оправдываться – только ещё больше разозлю.

— Егор, ты всё не так понял.

— А я вообще не понятливый, ты разве не знала? Так что заткнись и начинай отрабатывать.

Я впилась в его губы злым, болезненным поцелуем, вызвав тихий стон. Ах да, губа. Пускай это будет маленькой компенсацией, сам напросился. Егор не отстранился, не оттолкнул меня, а лишь сильнее прижался к моей груди, углубляя и так не поверхностный поцелуй. Наши языки сплелись между собой в  диком танце, скользя и лаская друг дружку. Презирая себя за телесную слабость, я  застонала, желая ощутить прикосновение сильных рук к затвердевшим соскам. Егор не спешил. Специально проникал настолько глубоко, что я чувствовала во рту вкус его крови. А потом… прекратив пожирать мои губы,  мягко надавил на плечи, заставляя опуститься всё ниже и ниже.

— Давай, Лида, продемонстрируй свои скрытые способности. Я хорошо помню тот раз в гостинице.

Я шокировано посмотрела на него. Ожидала чего угодно, но только не этого. Я не против минета, но, только не так. Не при таких обстоятельствах. Егор, решив, что мне нужно помочь, собрал мои волосы на затылке в кулак и осторожно насадил мой рот на вздыбленный член.

В глазах защипало. Знаю, он наказывал меня и при том весьма жестко. Знаю, что сама спровоцировала. Но где-то там, на глубине души что-то трещало по швам, рвалось на части, корчилось в болезненных спазмах не от физического насилия. Нет. А от морального. Каждое пренебрежительное отношение – это маленькая смерть моего «Я». Моей души. Моих чувств.

Сердце билось так отчаянно, буквально захлебывалось. Сейчас он кончит мне в рот, расставив все точки над «i»  и перечеркнет то светлое, что я испытывала к нему каждый раз, достигая оргазма.

Не услышала хриплый стон, скорее почувствовала его губами и в ту же секунду оказалась опрокинутой на спину. Проклятая слеза скатилась к уголку глаз. Он не сделал этого. Не допустил.

Я думала, он сразу войдет в меня, чтобы не терять время зря ведь головка и так уже сочилась терпкой, слегка солоноватой жидкостью ещё будучи у меня во рту. Но Егор резко раздвинул мне ноги, согнув их в коленях, опустился на локти, подавшись чуть назад, и внезапно припал губами сначала к пульсирующему клитору, а потом прошелся ими по самим складкам, проталкивая язык как можно глубже. От неожиданности я дёрнулась, пытаясь отползти как можно дальше, но он перехватил мои кисти и прижал к постели.

— Зря ты подумала обо мне так плохо, — он поднял голову, послабляя сжатие рук, и осторожно надавил на бёдра, обездвиживая окончательно. Я всматривалась в потемневшие от страсти глаза и рвано дышала, не в силах отвести взгляд. — Я умею быть благодарным.

— Я не думала…

— … да брось. Хотя бы сейчас не лги.

Я расслабилась, откинувшись на подушки и едва касаясь кончиками пальцев, прошлась по его разгоряченной коже, крепкой шеи, погладила жестковатые волосы на макушке.

Егор не давал спуску. Ему было всё равно на мое смущение, на периодически сжимающее его голову бедра. Он умело дарил наслаждение, отдавшись только ему одному понятному ритму.

Не знаю, как он улавливал тот момент, как понимал, что я уже на грани. Уму не постижимо. Но каждый раз, стоило мне почувствовать разливающееся между ног тепло, готовое выстрелить оглушительным наслаждением, как он отстранялся, всматриваясь в меня захмелевшими от возбуждения глазами, и я теряла голову основательно. Созерцать припавшего к половым губами мужчину, не разрывая при этом с ним зрительного контакта – высшая степень наслаждения. От подобного зрелища кружилась голова, а тело наливалось оргазмической дрожью.  

У меня уже не было сил. Чтобы он со мной не делал, как бы не относился в дальнейшем – плевать. Я на всё  готова, лишь бы поскорее почувствовать его внутри и избавиться от сжигающего чувства неудовлетворенности.

— Егор… пожалуйста, — выгнулась к нему навстречу, ухватившись за мускулистые плечи. — Прошу…

Язык заплетался, перед глазами – яркие всполохи от перевозбуждения. Я вся – натянутый нерв, находящийся во власти сильных рук. Их прикосновение, скольжение по телу отзывалось миллионами покалывающих иголок. Между ног невероятно мокро и налито свинцовой тяжестью.

Его лицо было напряженно. Коротки волосы в капельках воды. Кожа – влажная, покрытая испариной. И я такая же, вспотевшая и одновременно разнеженная.

Безумно нравилось, как Егор изучал мое тело. Как задержал взгляд на темном треугольнике волос. По потемневшим глазам стало понятно, что им понравилось увиденное.

Егор навалился сверху, и опираясь одним локтем над моим плечом, начал целовать мои плечи, шею, ключицы. Я потянулась к нему, обвила крепкую шею руками и забрала всё внимание его губ на свой рот. Сейчас эти губы не насмехались, не растягивались в наглой усмешке, не сжимались в тонкую жесткую линию, а были самыми нежными и чувственными в мире.

Поцелуи были влажными, настойчивыми, жадными. Я чувствовала его бешенный пульс и от этого у самой заходилось сердце.

— Я хочу, чтобы ты стонала, — прохрипел он, обхватив ладонями мое лицо, и ворвался одним резким толчком.

Я слегка выгнула спину и застонала, почувствовав, как внутри всё наливается и готовится взорваться ослепительным фейерверком. Хотелось ещё сильнее, ещё глубже. Ещё. Его животное желание выжигало разум, перехватывало дыхание.

Глаза в глаза. Дыхание к дыханию. Каждый вдох и выдох один на двоих. Застонала от глубоких, резких толчков и покрепче обхватила широкие плечи, чувствуя, что уже не принадлежу себе.  

— Да-а-а, девочка моя. Не сдерживай себя.

— Егор, — вскрикнула, ещё сильнее ухватившись за шею. Уже ничего не слышала и не видела кроме голубых глаз. — Я сейчас кончу. 

— Давай, покажи, как ты ненавидишь меня, — прошептал он в мои распахнутые