— Мне сегодня голова нужная трезвая. И завтра тоже.

— Ой, да ладно, — отмахнулся Леонид. — Все мы при должностях да обязанностях. Сегодня воскресенье, расслабься.

Но Егор ни в какую. Хорошо, что вовремя появился Жорик и ненадолго забрал на себя часть внимания. Послышался звон хрусталя.

— Между первой и второй перерывчик небольшой! — напомнил Ермаков и снова послышался звон. На Егора никто больше не наседал и он облечено выдохнул. И рад бы поддержать компанию, сам ещё недавно мечтал о подобном, но как говорится, в другой раз.     

На танцующую вокруг шеста стриптизершу под легендарную песню «You Can Leave Your Hat On» никто толком не смотрел. Мужчины обменивались контактами, громко смеялись, вспоминали былые времена. Николай рассказал, как долго жил в столице, а потом познакомился на выставке с Ксюшей, талантливой художницей из его родного города и влюбился настолько, что ради неё вернулся обратно.

— Слушай, Ермак, давай к нам экономистом. — Предложил Егор, прекрасно помня деловую хватку одногруппника. Валентин поддержал. Лишние руки не помешают. — Я нуждаюсь в толковых специалистах, а раз ты осел в наших краях, лучшей зарплаты, чем у меня, ты нигде не найдешь.

Николай сразу согласился и за столом появился ещё один повод выпить.

— Та-а-а-ак, — к их столу снова наведался Георгий, но уже не сам, а в компании шикарной блондинки, — мужики, а вот и обещанный сюрприз. Знакомьтесь, непревзойденная теска нашего жениха – Николь.

Их появление тут же встретилось залихватским свистом, зазываниями, пошлыми безобидными шуточками. Возле Николая поредело, мужчины пересели чуть дальше, освобождая место для танцовщицы. И началось. Давно Егор так не смеялся. Засмущавшийся Ермаков причитал, что верен любимой, что Жорик слегка перегнул палку и прикрывал глаза руками, не решаясь созерцать подскакивающий перед носом внушительный бюст.

А Егор вдруг явственно почувствовал, что по-доброму завидует Ермакову. Перед ним, извиваясь, танцевала весьма сексуальная девушка, а он только то и делал, что говорил о своей Оксанке. И было видно, что человек действительно испытывал неловкость.

Егор даже слегка напрягся, поймав себя на мысли, что и сам ничего не испытывает к стриптизерше. Не смогла она завести его, вызвать тот особый интерес, от которого жар в паху, а в голове неразбериха.

Не стал поддаваться всеобщему безумию. Незаметно кивнул Валу, показав головой на выход и осторожно, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание, вышел на улицу.  

Осенний ветерок приятно холодил разгоряченную кожу, остужал разыгравшуюся фантазию. В небе ярко светила луна. Медленно втянул в себя свежий воздух и так же медленно выдохнул.

Сел в машину, уперся затылком о подголовник и расслабленно закурил. Хотел абстрагироваться на чем-то одном, но не получилось – мысли в хаотическом движении отталкивались друг от дружки, роились, давили. То, что промелькнуло с самого утра в голове, теперь казалось отличной идеей. Егор ухватился за неё как за возможность вырваться из пыльного города и получить пускай и кратковременную, но всё же передышку.

Набрал Лиду. Хотел предупредить на счёт завтрашнего дня. Красный огонёк сигареты мелькал перед глазами и едва заметно подрагивал – девушка не отвечала. Как же бесила эта её манера не отвечать на звонки. Набрал ещё раз. А внутри уже всё сжималось от всевозможных вариантов подобного игнора и все они были не самые радостные. Скорее уродливые. Черт! Он умеет ждать, но она нарывалась. На скулах заиграли желваки. Снова на повторе.

Матвеева не смертница – спустя пять минут неустанного наяривания соизволила ответить. Егор вмиг собрался всеми группами мышц, разобрав в трубке развесёлый гогот и мужские голоса. От былой доброжелательности не осталось и следа.

— Егор?! — голос растерянный. На заднем фоне кто-то вопит о штрафной для припозднившихся и настаивает на поцелуе. Ещё и эта дебильная песня, которая его жутко раздражала. Никак не мог вспомнить её названия.

— Угу, он самый. Ты где околачиваешься, м?

— А что такое? Имею, между прочим, полное право.

Имеет она. С этим можно ещё поспорить. А по венам уже не кровь – раскаленная магма понеслась.

— Хочу тебя, — выдал сквозь зубы, ни капельки не лукавя. Пускай знает свое место. Пускай всё бросает и мчится к нему. За два дня, что не виделись – успел соскучиться.

— Сейчас? — Лида опешила. Опять чей-то раздражающий голос возне неё, и ещё один смутно знакомый. Егор прислушался. Точно, подруги её, блядины этой, Тимохиной. Сразу вспомнился их гульдеж в «Velvete». Внутри всё похолодело. Да ну нахрен. Матвеева не настолько глупа.

— Нет, бл*дь, через месяц. Сейчас, Матвеева, сейчас. Адрес давай, приеду, заберу.

Она молчала. В трубке горланила песня. Точно, вспомнил! «Гранитный камушек». Если она сейчас не ответит, он устроит ей и гранитный, и надгробный камень.

— Егор, — отмерла. Звуки поубавились. Видимо, вышла куда-то. — Я на дне рождения друга. Только недавно пришла. Дай мне час. Я потом приеду. Что скажешь?

Студинскому такой поворот совсем не понравился, тем более что чуйка подсказывала – друг этот, не кто иной, как ментяра Тарановский.

— Нет! — однобоко зажал сигарету губами, натянуто улыбнувшись. — Ты или сама едешь или я забираю тебя. 

— Ну что ты за скотина такая? — взбеленилась Лида, заорав. — Тебе влом подождать?

Нет, всё-таки смертница. Скотиной его могла обозвать только смертница, которая плюс ко всему, ещё и отключилась. Егор офонарел. Зря она так. Нарвалась…

Выбросив сигарету, набрал в двадцатый раз. Дал шанс на реабилитацию. Всякое ведь может быть, да? Выпила там лишнего. Что ещё? А них**… Уговор был не такой. Охренеть. Вообще отключила телефон.

Егор втопил педаль газа и рванул с места, на ходу выискивая в телефонной книжке номер Илонки. Облегченно выдохнул, когда у той пошли гудки.

Девушка сразу ответила, Егор выругался, услышав в трубке ту самую песню.

— О-о-о, Его-о-ор, приве-е-е-т, — она удивленно растянула гласные.

— Вы где? — рявкнул в трубку, отчего на Тимохину напал ступор. — Адрес называй!

— Э-э-э… а что, собственно говоря, случилось?.. Ой, Серёжка, а Лида вышла на улицу, — обратилась она к кому-то, а у Егора все сомнения развеялись в прах. Он зарычал в трубку, перепугав Илону.

— Я. Сказал. Адрес.

— Кафе «Аист», — выдала как на духу, не желая злить его ещё больше.

— Умница! — со злостью швырнул телефон на пассажирское сиденье и развернулся прямо посреди  дороги, наплевав на разметку.

Вздохнул глубоко, стараясь взять себя в руки. Из-за чего, собственно говоря, обезумел? Она ему, если задуматься на