Вести машину просто невозможно, когда рядом сидит твоя извивающаяся подружка, а на заднем сиденье – озабоченная извращенка, которая всеми силами испытывает твое терпение. Клянусь Богом, если она хоть пальцем тронет Адди, я надеру ей задницу.

В пятнадцати метрах от нас, едва не сталкиваясь со встречным автомобилем, проносится еще одна полицейская машина. Она выравнивается, а потом несется прямо на меня. Они пытаются обмануть меня, заставляя думать, что не собираются никуда сворачивать. Копы любят так делать, чтобы выкрутить тебе руки. Но этот тупица не знает, что впереди есть еще один переулок, а я, черт побери, очень хорошо чувствую себя за рулем этой машины.

– Видишь улицу?

– Ага.

– Как только съедешь на эту дорогу, поверни направо и сразу за ней два раза налево. После этого ты должен сбросить их всех.

Адди протягивает руку, стискивая мою ладонь, и вжимается в сиденье еще глубже, словно это может ее спасти.

– Зейд, – стонет она, ее глаза широко раскрыты.

– Я понял, малышка, – мягко успокаиваю я.

Жму на тормоза и выворачиваю руль в сторону, идеально вписывая мустанг в маленький переулок. Машина слегка виляет, но я легко исправляю это. Через несколько секунд полицейский автомобиль врезается в стену здания, так и не сумев повторить мой маневр.

Следую указаниям Джея и поворачиваю туда, куда он меня направил. Как он и сказал, я теряю их всех. Ожидая, что с минуты на минуту здесь появятся вертолеты, жму на газ. До поместья Парсонс десять минут пути, но я доезжаю за три. Они наверняка будут искать мою машину, к счастью, я смогу спрятать свой «мустанг» под деревьями до тех пор, пока не появится возможность безопасно от него избавиться.

Резко торможу прямо за линией деревьев, заставляя Адди и Сибби вцепиться во что-нибудь, чтобы не вылететь через лобовое стекло.

Наступает тишина, время от времени прерываемая тяжелым дыханием Адди. Солнце опускается ниже уровня бухты, свет медленно уходит под воду.

– Мы умерли? – пищит она.

Сибби снова высовывает голову между кресел.

– Глупышка. Если ты еще дышишь, значит, ты жива. – Она громко принюхивается. – И ты все еще пахнешь так же приятно, как и раньше.

Широко раскрытые глаза Адди устремляются на нее, и шок стирает с ее лица все краски. Если бы от нее так не исходило волнами тепло, которое превращает мой член в гранит, то я бы даже рассмеялся.

– Сибби, выйди из машины, пожалуйста, – строго велю я.

Она закатывает глаза, но слушается, выпроваживая всех своих воображаемых парней из машины, прежде чем захлопнуть дверь.

– Ты в безопасности? – спрашивает Джей по громкой связи.

– Мы в порядке, – отвечаю я. – Спасибо, чувак. Я скоро тебе перезвоню.

Отключившись, прежде чем он успевает произнести хоть слово, перевожу взгляд на Адди. Кажется, она еще больше застывает под моим пристальным взглядом, и я бы солгал, если бы сказал, что меня это не возбуждает.

Не отводя глаз, я нахожу рычаг на боковой поверхности кресла и поворачиваю его, отодвигая сиденье назад до упора. Она вздрагивает, мягкая кожа снова стонет под ее пальцами, а ее взгляд мечется по сторонам. Вероятно, она прикидывает, удастся ли ей выбраться из машины, прежде чем я наброшусь на нее.

Напряжение невероятно сильное, и мой член плотно прижимается к молнии джинсов. Это чертовски неприятно, но я рад этой боли.

– Иди сюда, – жестко приказываю я.

– Зейд…

Ее хриплый голос прерывается, она не уверена. Колеблется: подчиниться моему приказу или дать деру.

И, черт побери, надеюсь, она побежит. Один Бог знает, насколько я люблю ее преследовать.

Должно быть, она помнит об этом, потому что сглатывает и неуверенно перебирается ко мне на колени. Пряди ее волос цвета корицы рассыпаются по моим плечам и груди, когда она устраивается поудобнее, слегка касаясь моих бедер. Я знаю, что она чувствует меня между своих ног, что только подтверждает ее резкий вдох.

Пока что я держу свои руки при себе. Она решает прикоснуться ко мне, сблизиться, и я знаю, что это лишь потому, что она все еще в плену страха и адреналина от погони. Именно это сочетание и заставляло ее сопротивляться мне при каждом удобном случае, сгорая и корчась от моих прикосновений. Но как только она опомнится, реальность огреет ее по голове и она снова начнет меня бояться.

Я хочу напомнить ей, как это хорошо. Дать что-нибудь, за что можно будет зацепиться, когда она снова заплутает в своих мыслях и не сможет отыскать путь мимо своих вопящих демонов.

Мои пальцы скользят по завесе волос, скрывающей нас от внешнего мира, пряди наматываются на мои пальцы. На улице уже темно, и прохладный апрельский воздух просачивается сквозь неплотно закрытые окна. Вода поглотила солнце, и я гадаю, позволит ли она так же поглотить себя.

Она хватается за обе стороны моего сиденья, снова глубоко впиваясь в него ногтями, и я чувствую иррациональный прилив зависти к тому, что она впивается не в меня.

– Ближе, мышонок, – шепчу я. – Мне нужно ощутить, настоящая ли ты, а не просто очередной призрак, обитающий в поместье Парсонс.

По моей щеке пробегает дрожащий выдох, и она расслабляется, прижимаясь ко мне так, что каждый сантиметр ее тела сливается с моим. Я чувствую каждый удар ее сердца, бьющегося о мою грудь, синхронизируясь с моим в балладе тоски и печали.

Одна ее рука отпускает сиденье и перемещается к центральной панели в поисках чего-то. Я удивленно вскидываю брови, когда она достает сигарету и мою черную зажигалку.

Затем она берет мои руки и кладет их себе на спину.

– Ты можешь трогать меня, пока не догорит эта сигарета.

Я ухмыляюсь, наслаждаясь ее ультиматумом. Она ожидает, что я сожму ее сиськи или проведу рукой по ее киске, но она ошибается. Я не обезумевший от возбуждения подросток, понятия сдержанности которого ограничиваются информацией, как продержаться дольше тридцати секунд.

Я буду ласкать ее во всех тех местах, где ей будет недостаточно. Внутреннюю поверхность бедер и вплоть до того места, где они соединяются с ее попкой, ее крошечную талию – от ребер до боковых поверхностей груди. Когда на языке у нее останется только привкус пепла, я напомню ей, что сожаление куда ужаснее.

Она поворачивает подбородок к окну, но не сводит с меня пристального взгляда, зажимая сигарету между губами и прикуривая ее. Пламя вспыхивает в опасной близости от моего лица; создавая поразительный эффект