— Извини дорогая, но он дал обет Святой Деве, — рассмеялся Донцов.

— Как ты можешь веселиться, глядя на эту дикость! — воскликнул Дэн, обиженно посмотрев на него.

— Это наш новый мир, друг мой, — пожал плечами тот и добавил: — Ничего, со временем ты к этому привыкнешь.

Кроу с тоской осмотрелся по сторонам и перевёл взгляд на огонь, пылающий в очаге. Вскоре, однако, он привык к окружающему шуму, да и музыка, которую исполняли музыканты, показалась ему довольно милой. Может, он захмелел от тёмного пива, но мир перед глазами слегка поплыл и замерцал огоньками свечей и романтикой, с детства захватившей его любовью к готическим романам. Он уже с большей симпатией осмотрелся, подумав, что ему повезло воочию увидеть то, о чём он так часто читал на страницах любимых книг.

— Душно, — проговорил Тонни, поднимаясь.

Он не любил шумные места, где слишком много народа. Его манила тишина ночи и таинственная прохлада пустых улочек.

— Я с тобой, — с готовностью поднялся Донцов и махнул рукой служанке.

Вручив ей золотую монету, как плату за ужин и постой, он вслед за другом направился к двери. Дэн нехотя встал и пошёл за ними, но неожиданно навстречу ему в таверну вошёл высокий человек в блестящих латах. Бесцеремонно оттолкнув с пути Дэна, он двинулся к дальней двери. Дэн сперва опешил от такой наглости, а потом раздраженно окликнул незнакомца. Тот резко развернулся и, схватившись за рукоятку меча, бросился к нему, но замер, потому что за спиной у Дэна вдруг появился Донцов, держа руку на эфесе, а следом показался и Тонни, демонстрируя на поясе длинные узкие ножны.

— Как ты смеешь грубить рыцарю славного энфера Синего Грифона! — перекрывая шум таверны, зарычал незнакомец, как выяснилось лишь для того, чтоб его услышали в дальнем зале.

Тут же оттуда появилось ещё несколько рыцарей, которые увидев эту картину, тоже схватились за мечи. С явным намерением проучить незнакомцев, они двинулись вперёд, оттесняя с пути зазевавшихся гуляк и перепуганных служанок.

— Девять на троих? — рассмеялся Донцов. — Поясните, господа, то ли служба энферу даёт вам право считаться победителями в поединке, ещё не ввязавшись в него, то ли свита его настолько плоха, что его рыцари идут втроём против одного!

— Как ты смеешь оскорблять энфера? — зарычал тот, что толкнул Дэна.

— Я ни слова не сказал о твоём господине, сэр рыцарь! — холодно процедил Донцов. — Я говорю о тебе, который оправдывает свою грубость и трусость службой благородному энферу! Будь достоин своего положения и прими честный бой, но не позорь своего господина!

— Он прав, — неожиданно раздался в тишине звучный голос и толпа, уже собравшаяся вокруг спорщиков, поспешно расступилась.

Вперёд вышел высокий молодой мужчина в богатой одежде. По шепотку, пронёсшемуся по залу, Донцов понял, что это энфер, и склонился в почтительном поклоне, толкнув в спину Дэна. Тот тоже неловко поклонился.

— Этот рыцарь прав, — продолжил Ликар, сурово взглянув на своих приближённых. — Их трое и они готовы драться. А вы бросаетесь на них, как свора псов. Разрешим ваш спор по законам чести. Кто твой обидчик, Элот?

— Этот, мой господин, — верзила ткнул пальцем в Дэна, и тот почувствовал, как у него душа уходит в пятки.

— Прошу меня простить, благородный энфер, — тут же выступил из-за его спины Донцов, — но мой друг не может сейчас драться с вашим рыцарем. Тот толкнул его и он не мог спустить это оскорбление, однако, он принёс обет не обнажать клинка, пока не принесёт дары на алтарь Девы Лардес в луаре Синего Грифона. Потому я прошу вас отсрочить поединок или позволить мне биться за него.

Энфер с интересом посмотрел на двух молодых рыцарей, стоящих перед ним. Они были высокими, светлокожими, с густыми светлыми волосами, в дорогих доспехах. Их трудно было заподозрить в трусости. При этом подобный обет делал честь рыцарю, принёсшему его, поскольку он вручил свою жизнь в руки Девы Лардес. В то же время его друг готов был защищать жизнь своего спутника, и это, в свою очередь, делало честь ему.

— Что ж, вы можете заменить своего друга в этом поединке, — милостиво кивнул Ликар. — Но сперва назовите своё имя.

— Мое имя Светозар, благородный энфер. Я буду биться за сэра Дэниела Кроу.

Элот смерил его презрительным взглядом и процедил:

— Тут слишком тесно, и ни к чему крушить таверну.

Они вышли на улицу, следом шёл энфер, с ним высыпала на улицу его свита и целая толпа зевак. Тут же зажглись факелы, и на мощёной булыжником площади освободилась площадка, окружённая зрителями.

Донцов спокойно отстегнул свой плащ и бросил его Тонни, а потом достал из ножен меч и легко крутанул его в воздухе, заставив острый клинок петь. Толпа одобрительно зашумела. Его противник вытащил из ножен свой меч и двинулся на него. По всему было видно, что Элот уверен в победе. Он был выше Донцова, шире в плечах и обладал сокрушительным ударом. Судя по крикам собравшихся, не только он был уверен в исходе поединка. Зрители громко подбадривали воина энфера, а некоторые с сочувствием смотрели на молодого красавца, только что появившегося в городе и так опрометчиво бросившего вызов этому гиганту. Однако все надеялись, что он недёшево отдаст свою жизнь, и предвкушали захватывающее зрелище. Но у Донцова не было желания развлекать толпу. Он чувствовал усталость после долгого пешего перехода, и, оценив с первых ударов силу противника, решил, что не стоит затягивать поединок. К тому же, это не казалось ему интересным. Для действующего чемпиона России по историческому фехтованию громила Элот был слишком грубым и прямолинейным противником. Потому к удивлению и разочарованию зрителей поединок длился совсем недолго. Отбив пару ударов, Донцов легко и изящно обезоружил соперника, выбив из его руки меч. Элот замер, с изумлением увидев остриё чужого клинка возле своего горла.

— Вы вправе убить обидчика своего друга, — заметил энфер, одобрительно взглянув на победителя.

— Мой друг не стал бы его убивать, и я не буду, — спокойно ответил Донцов. — Не в наших правилах убивать безоружных, к тому же не на поле боя.

— Что ж, это благородно, — оценил Ликар. — Элот, ты признаёшь своё поражение?

— Трудно не признать столь очевидное, мой господин, — проворчал тот. — Я приношу свои извинения сэру Дэниелу. Возможно, я, действительно, толкнул его.

Донцов удовлетворённо кивнул и вернул свой меч в ножны.

— Что ж, благородные рыцари доказали свою