Шрифт:
Закладка:
— Говорят, в Крае Семи Рек не всё спокойно, — слегка погладив пальцами непривычно простой бокал из желтоватого стекла, намекнул на интересовавшую тему король.
— Уже всё хорошо, — улыбнулась Линдиэль, как улыбаются одержавшие победу воины, отдохнув от битвы, — король. В моей земле мир, и правят те, кто и должен.
— А твой брат?
— Он образумился и вернулся к отцу, — ставшие пристальными бирюзово-зелёные глаза посмотрели не так пронзительно и непреклонно, как серые режущие льдинки Нарнис, и Нолофинвэ ощутил радость от того, что перед ним гораздо более простая мишень.
— Я слышал иную версию, — король прищурился, — от твоего отца. Теперь мне стало важно знать, где же истина.
***
Вооружённые луками воины остановились на берегу реки, весело журчавшей весенними волнами, способными сейчас захватить множество новых земель, расширить русло, чтобы потом, ближе к лету, сдать позиции, не удержав ни один из новых рубежей.
Прибывшие из Невраста эльфы знали — те, кто сейчас незаметны среди леса на другом берегу, стреляют лучше и безжалостнее, чем жители морского побережья, поэтому не стоит их провоцировать неосторожным жестом или словом.
Гонцы, что уехали вперёд, несли короткое послание от лорда Новэ:
«Мы прибыли за Каленовэ».
Это всё, что требовалось знать вождям и их охотникам. Это всё, что должны были передать сыну Кирдана Корабела.
***
Когда в зале, ставшем тюрьмой, открылась дверь, лорд-заключённый, ещё не видя защедшего, узнал его по шагам и манере переступать порог: брат, который не первым родился в семье лорда Новэ, однако волею жестокого Рока являвшийся сейчас старшим сыном Корабела, прошествовал до середины помещения и остановился, держа руки вдоль тела.
— Тебе нечего бояться, — произнёс голос, постоянно поучавший в детстве, ругавший за шалости чаще отцовского. — Нам позволят уехать.
«Бояться?! Этот гордец полагает, будто страх мне не даёт покинуть Семь Рек?!»
— Я тебя увезу по твоей воле или против неё!
За дверью всё услышали и начали посмеиваться.
— Видишь, твоя принципиальность не выглядит достойной, Каленовэ.
«Брат! Лучше молчи!»
— Ты сам знаешь, Каленовэ, что это глупо.
Свергнутый оссириандский лорд, наконец, обернулся.
«Мне думается, — так и не сказал он вслух, — в таких случаях любящая родня не бросается с обвинениями, а пытается хотя бы посочувствовать!»
— А если я прогоню тебя из своего дома, брат? — собрав осколки душевных сил, настолько ехидно, как смог, спросил Каленовэ.
— Я не приму отказ, — глаза эльфа опасно блеснули. — Меня послал за тобой отец, Вала Улмо благословил мой путь и миссию. Не по своему вольнодумству я отправился сюда.
— Я говорю: «Нет».
Всего один жест стоявшего напротив дверей не первого, но старшего сына лорда Новэ заполнил зал эльфами Невраста. Бывший владыка Семи Рек заметался, однако уже через мгновение оказался припёртым к стене, а когда попытался сопротивляться, согнулся пополам со скрученными за спиной руками.
— Вала Улмо благословил мою миссию, — прозвучали слова брата, — я не могу разочаровать Великого Покровителя.
***
— Истина в том, — Линдиэль сжала в кулаке салфетку, и Нолофинвэ обратил внимание, какие сильные у леди — или королевы? — руки, — что нельзя идти против воли Владыки. Нельзя хвататься за власть, которая не принадлежит тебе по праву рождения и завоёвана нечестно. Нужно уметь признать поражение и отступить. Мой брат не смог.
— И никто не сможет, — ещё больше напрягся верховный нолдоран, — потеря власти часто означает смерть и всегда — позор и вечное отчаяние. Чтобы никогда не ощутить подобное, нужно верно рассчитывать силы.
— Но ведь власть — такая же мера оплаты, как и мирианы, — вдруг сказала дочь лорда Новэ, и король осознал, что совершенно не понимал мотивов собеседницы ранее, зато теперь появились догадки.
— Да, — осторожно произнёс верховный нолдоран.
— Оссирианд теперь мой, — Линдиэль больше не смогла скрывать, что разговор крайне важен и волнителен для неё, голос задрожал, — если бы мы стали одной семьёй, твоё королевство расширилось бы и получило влияние на востоке Белерианда. Может быть, Таргелиону пришлось бы начать считаться с нами.
Нолофинвэ невольно улыбнулся.
— Однако ты здесь, а не в Барад Эйтель, — сказал король, снова став серьёзным. — Я слышал странные разговоры и хотел бы понять, что произошло между тобой и моим сыном.
Сначала Линдиэль покраснела от стыда, но довольно быстро в груди девы вспыхнула ярость, заставившая влажные глаза полыхнуть.
«Какая она искренняя! — умилился про себя верховный нолдоран. — Милое дитя, которое в своей наивности может быть опасным».
— Я пыталась завоевать расположение твоего сына! — выпалила эльфийка, статус которой до сих пор не был до конца понятен королю. — Но Астальдо начал оскорблять меня, и тогда я высказала ему всё! Прости, владыка! Я не должна была, но не сдержалась!
— И теперь предлагаешь купить супружество, оплатив землями и воинами?
Линдиэль застыла. В широко раскрытых глазах цвета моря Нолофинвэ прочитал радость от того, что деве не пришлось самой предлагать сделку, однако быть слишком быстро понятой, похоже, не входило в планы леди.
— Моё племя, — попыталась изобразить из себя важную особу дочь Кирдана, постыдно пасуя перед королём, — намного лучше, чем те, что поселились в Барад Эйтель!
— Но тебя больше ни под каким предлогом не пустят в Крепость Исток, так?
Глаза снова выдали Линдиэль, и Нолофинвэ опять заулыбался.
— Пусть племя обживётся на моих землях, — приказным тоном заявил верховный нолдоран, — пусть покажет себя. А ты, леди, свободна в выборе места, где будешь дожидаться удобного случая для достижения своей цели. Главное — мы поняли друг друга.
Дочь лорда Новэ закивала и вдруг поймала себя на мысли, что король был абсолютно прав — потеря власти, даже недолгая, отвратительное чувство.
Примечание к части Песня гр. "Кипелов" "Машина смерти"
Сказка про Истинного Короля 3
«Я не для
