Шрифт:
Закладка:
Драджи остановились в двух сотнях ярдов от нас. Даже мощная воля Акрадия дрогнула перед лицом новой силы.
– Капитан, теперь дело за нами, – заверила Ненн.
Она светилась так, будто была создана из сущности Бесконечной прорвы.
– Мы выиграем время. А ты беги во дворец и сделай, что надо.
Я обнял ее и сказал:
– Прощай. Теперь по-настоящему.
– Знаю. Но, думаю, в каком бы аду мы ни оказались, нас ждут шикарные приключения. К тому же мне выпал шанс прикончить парочку драджей. Чего еще хотеть? Милый, ты со мной?
Бетч подсадил Ненн на коня, взял поводья своего сверкающего белого скакуна.
– Люби ее как следует, Бетч, – попросил я.
– Всегда буду, – улыбнулся он.
Хорошая получилась улыбка. Наверное, Бетч все-таки простил меня.
– Эй вы, гребаная команда! – крикнула Ненн. – Мы слишком долго валялись без дела! Пора платить по счетам. Удержим, черт его дери, этот рубеж!
Драджи кинулись в атаку, мертвые выставили копья. Ненн издала свой лютый боевой клич, и ей в ответ взревели тысячи призраков.
Две армии схлестнулись с оглушительным грохотом.
Выхватив меч, но оставив копье с привязанным к нему знаменем – пусть развевается на ветру, – я побежал обратно в город. И вдруг мое левое предплечье пронзила боль.
Мать его, только не сейчас!
Но в руке разрастался жар, и я ощутил продирающийся наружу клюв. Явился мой хозяин. Цель была так близка, и уж кто-кто, а Воронья лапа в качестве свидетеля мне совсем не годился. Однако он ворочался под кожей и не собирался уходить. Лезвием меча я принялся сечь свою задубевшую от Морока кожу. Боль едва чувствовалась. Вместо крови из разреза сочилось черное и желтое. Наконец показалась маленькая птичья голова, липкая и скользкая от масла и слизи.
– Галхэрроу, – прошептал ворон.
Голос его был почти не слышен за грохотом оружия, воем драджей и криками призраков.
– Капитан Леди волн постарается отдать силу сердца своей госпоже. Ты должен остаться последним из капитанов. Я приду, когда зарядится сердце, и возьму его силу. Не дай им опередить себя.
Старик слегка опоздал со своим предупреждением. Я спокойно глядел на птицу, родившуюся из моей руки, – без гнева и даже без удивления.
– Сердце – не оружие, – сказал я. – И никогда его как оружие не рассматривали. Ты не собираешься использовать сердце против врагов. Ты хочешь восполнить свою силу. Все Безымянные имели в виду только это и ничего больше.
– Знал ли я, что Леди предаст меня? Конечно, знал, – прошипел Воронья лапа.
Голова его болталась на вялой шейке, молочно-белые глаза были слепы.
– Нолл тоже увидел бы ее предательство, но он ушел слишком рано.
– Он ушел, потому что ты убил его.
– Пришлось, – буркнул Воронья лапа.
На мгновение мне показалось, что в его писклявом голоске прозвучала боль.
– Галхэрроу, нужно победить любой ценой. Уж ты-то должен понимать!
Воронья лапа говорил правду: я понимал. Это было так непохоже на него – уговаривать меня. Жизнь едва теплилась в нем. Он держался за самую кромку жизни, если можно назвать жизнью такое существование.
– Да, конечно, – согласился я.
– Отлично! Капитан Леди волн попытается захватить сердце. Останови его. И не вздумай облажаться!
Времени до схождения почти не оставалось. Следовало торопиться.
Первый стоял у подножия лестницы, ведущей на крышу, к станку. Его мантия была разодрана в клочья, на теле зияло не менее дюжины ран, рубленных и огнестрельных. Но это, похоже, ничуть не беспокоило главного Мраморного стражника. Ему не требовалось никакое оружие, кроме окровавленных кулаков. У ног Первого лежало изувеченное тело.
Судя по ранениям стража, Норт дрался умело и отчаянно. Обломки его заколдованного копья валялись на площади. Увы, Леди волн положилась на быстрого и ловкого, но человека. Мелкая могила выставил монстра.
Впрочем, я радовался тому, что мне не придется драться с Нортом.
Здесь, у дворца, было на удивление спокойно, даже несмотря на шум битвы за разрушенными городскими стенами.
Первый заметил меня, когда я шел через сад. Луны выстроились перед солнцем, до схождения оставалось мало времени, мир сиял всеми цветами радуги. Норт лежал скрученный, словно тряпка, с переломленным надвое позвоночником. Я живо представил, как он скакал и наносил удары, как копье его жалило противника, будто змея. Как Первый схватил Норта, поднял в воздух и сломал. Удары кулаков этого монстра еще не стерлись из памяти.
– С дороги! – дико прорычал я.
На моей левой руке сидел жалкий аватар Вороньей лапы, правая лежала на рукояти меча.
– Он был предателем, – произнес страж.
Слова с трудом прорывались сквозь каменные клыки, дыхание походило на ветер, несущий трупную пыль.
– Знаю. Убирайся!
– Луны сходятся, – пропищал Воронья лапа. – Брат, я нужен там, наверху. Не задерживай меня.
– Да, сходятся, – подтвердил Первый. – Пойдем.
Он поднес кулак к губам, и длинный красный язык слизнул кровь Норта. Я колебался. Что-то здесь не клеилось. Норт наверняка подождал бы и ударил сзади. А раны у Первого были на животе и груди. Монстр повернулся, и я увидел, что спина его цела. Если бы Норт решил разделаться с Первым, то выстрелил бы тому в затылок или столкнул с лестницы.
Выходило, что напал не Норт…
Из-за груды оплавленных камней на дальней стороне сада появился Малдон. Он многозначительно посмотрел на Первого, покачал головой.
– Первый, ты ведь больше не Мраморный стражник, – осторожно произнес я.
Багровые глаза монстра уставились на меня. Затем его губы растянулись в ухмылке – так медленно, будто он впервые шевелил мышцами лица.
Я узнал эту ухмылку.
– Ах, Галхэрроу, вечно ты думаешь, что всех опередил, а сам безнадежно отстаешь.
Голос тоже был мне знаком.
– Не знаю, зачем ты здесь, Саравор, и как, мать твою, сумел выжить, – процедил я сквозь зубы, – но буду рад еще раз прикончить тебя.
Первый рассмеялся.
– Прикончить? Вряд ли. Ты не смог этого сделать, даже когда я был человеком. Посмотри на меня сейчас, Галхэрроу. Посмотри, как я изменился.
– А-а, твоя кровь, – протянул я, вспомнив изувеченное обугленное тело и большой кусок плоти, выдранный из плеча. Первый не устоял перед искушением полакомиться. Он проглотил часть Саравора, и колдун использовал это, чтобы завладеть монстром.
– Разве не восхитительно? Ты ведь не думаешь, будто я хотел поступить благородно и спасти мир, бросившись на чудовищ Бессмертного? Никто бы не поверил, что Саравор на такое способен.
