Предатели были со всех сторон. Враги наседали спереди и сзади. А внутри пылал лютый огонь. Я жаждал бесконечных перемен. От меня клубами валил дым, кожа лопалась и срасталась снова, из глаз струился свет.

Малдон взял искривленный взрывом мушкет и сумел встать, опираясь на него, как на костыль.

– Рихальт, – он вдохнул дым и закашлялся, – не сработало. Мост стоит. Духи, Рихальт, ты… ты…

Сквозь меня прошла волна энергии. Я вздрогнул. Пальцы на моих ногах хотели закопаться в песок, пустить корни, слиться с землей. Я тряхнул головой, не давая Мороку овладеть мной. Он нуждался во мне как в отдушине, куда можно слить отчаяние и боль. Но я не поддался ему.

Мне следовало знать, что все завершится здесь, в Адрогорске, где я отдал катастрофический, уничтоживший мою гордость приказ, где сделал то, чего поклялся не делать перед лицом врага. Я командовал арьергардом и получил задание: сдерживать драджей, пока остатки наших войск не выйдут из города. Но, посмотрев на драджей, готовившихся к очередной сокрушительной атаке, я дал сигнал отступать. Бежать без оглядки, прятаться по домам, спасаться под юбками матерей… Арьергарда не осталось, драджи обрушились на наших солдат, и упорядоченное отступление превратилось в кровавую бойню.

Отступать.

Но не в этот раз.

Столько вины, бесконечные муки совести… Я был виновен в нашей неудаче, в том, что сделал и чего не сделал, в гибели тысяч солдат. Из-за меня моя жена бросилась с башни вместе с детьми. Я не спас Эзабет, не уберег Ненн. Совершенные мною ошибки погубили Венцера, Эроно и многих других. Мне не хватило силы, ума и храбрости. Адрогорск сломил меня, и всю дальнейшую жизнь я провел, прячась и убегая – от боя, который не смог выиграть.

Я любил Эзабет потому, что она помогла забыть о вине, дала то, ради чего стоит жить и драться. Я любил также Тноту, Амайру, Валию и даже Малдона – по-своему конечно.

От моей кожи шел маслянистый черный дым. Что еще было во мне, кроме этой вины? Наверное, вина Вороньей лапы – в высшей степени чистая и оттого принявшая физическую форму. Вина – принижающая, замыкающая меня на самом себе..

Черная отрава Морока вилась внутри, вытекала наружу, уходила в землю. Повсюду я видел теперь лица из прошлого. Солдаты стояли с оружием на плечах. Они ждали меня долгие годы.

– Ты понимаешь, да? – недавно спросила Ненн.

Но я не понимал.

– Ты здесь из-за нее. А мы – из-за тебя. И не только я, Бетч и Венцер, а вообще все. Мы здесь потому, что понадобимся тебе, – сказала Ненн.

Да, с драджами могла справиться лишь армия. Но ведь она у меня была.

– Я иду встречать гостей, – подняв чье-то копье, сообщил я Малдону. – Оставайся тут. Если кого-то упущу, ты добьешь.

– Ты нужен здесь! – крикнул Малдон. – Кто остановит Норта?

– С ним разберусь потом. Сейчас важнее быть там.

Я направился к городской стене, и Малдон умолк.

– Как думаешь, шансы приличные? – осведомилась идущая рядом Ненн.

– Они никогда не были приличными, – ответил я. – Но и мы никогда не играли честно, правда?

– Но драджей – чертова туча. Ты уверен, что справишься со всеми?

– Конечно, не уверен. Но мне и не придется справляться.

Ненн ухмыльнулась – хищно и понимающе. Я обожал эту ее ухмылку!

– Клянусь гребаным духом Морока, до нашего капитана, наконец, дошло.

– Вовремя, – поддакнул Бетч.

Маршал Венцер молча кивнул.

Я бежал по молчаливым улицам Адрогорска, где слышны были только призраки. Они топали, били оземь древками алебард и копий, прикладами мушкетов. Я кивал, отвечая на их приветствие. Смотрел на вечно молодые лица, забытые за тридцать лет. Они были и мной, и Мороком, принадлежали в равной мере нам обоим.

Я миновал большие и пустые восточные ворота, остановился за стенами и поглядел на идущую к городу армию. Огромная орава, тысячи драджей с копьями, топорами и мечами, достаточно свирепых, чтобы разнести в клочья любые укрепления. Если они победят, мы окажемся среди них, лишенные разума и выбора, бездумно преданные, готовые убивать, калечить и порабощать.

– Пора свести счеты, – послал я мысль через пустыню.

Акрадий услышал меня в своем черном железном паланкине. Ощущение его присутствия нависло надо мной громадной волной, подобной той, что некогда грозила смыть с лица земли Глубинных королей.

– Я вижу тебя перед твоими дырявыми стенами.

Голос Акрадия прозвучал подобно грохоту падающих деревьев, взрыву сверхновой звезды.

– Сколько усилий! Сколько препятствий, воздвигнутых предо мной вашими Безымянными хозяевами! А в итоге мне противостоишь ты один?

Он не понимал, да и не был способен понять.

– Да, я выступаю против тебя. Такие, как я, всегда будут бороться с тобой до последнего вздоха. Пока небо не расколется окончательно и не выкипят океаны. Ты не получишь вожделенной власти. Ты – лишь алчная пустота, которой не суждено насытиться.

Я уже различал отдельных всадников. Харки, измученные сверх меры, задыхались и передвигали ноги только благодаря воле своего властелина. Многие из них падали, сбрасывали седоков. Прочие, однако, шли. То была пусть и полумертвая, но все же армия.