– Да пошел ты!

Алиса резко толкнула его в грудь. Он всё ещё пытался удержать её, но это не помешало ей вывернуть руку так, что остатки глинтвейна мигом оказались на его свитере. Тонкий кашемир тут же прилип к телу, по груди и животу расползлось огромное бордовое пятно. Она смотрела на это со смешанным чувством гнева, сожаления и удовлетворения, в то время, как он, поджав губы, сверлил её мрачным взглядом потемневших глаз. Пол под их ногами был грязным и липким, запах тёплого вина, цитрусов и пряностей стал густым. Алису трясло не то от гнева, не то от озноба, дыхание её было тяжёлым, а силы, появившиеся благодаря выплеску адреналина, подходили к концу. Она понимала, что надолго её не хватит. А если он, к тому же, будет смотреть на неё вот так…

– Алиса… – Стефан шагнул к ней. Руки его оказались на её пояснице, на спине, под щекой она почувствовала мягкий кашемир свитера, пальцы тронули позвонки. Стакан выскользнул из её ладоней и, стукнувшись о пол возле их ног, разлетелся на несколько крупных осколков. Ей не хотелось этих объятий, не хотелось этих прикосновений, не хотелось его дыхания и слов. Зачем? Зачем всё это?! Ей хотелось забыть это лето – сказочно-яркое, прекрасное лето, потому что воспоминания о нём не приносили ей ничего, кроме боли. Ей хотелось реальности, а он…

– Уходи, Стефан, – пытаясь оттолкнуть его, хрипло выговорила она. – Давай уже… – Договорить ей не дал сильный приступ кашля. Алиса прикрыла рот ладошкой и постаралась вдохнуть, но кашель никак не проходил. Глубокий и сухой, он сотрясал её тело и заставлял чувствовать себя ещё хуже, чем было на самом деле. Придерживая, Стефан подвёл её к стулу и помог сесть, взял за ладошку, стараясь хоть как-то приободрить, поддержать, но она тут же высвободила руку и, покачав головой, выдавила ещё более глухо, чем прежде:

– Уходи, Стефан.

– Ты этого действительно хочешь? – Он присел на корточки и положил руки на её голые коленки. Алиса инстинктивно сдвинула ноги и посмотрела ему в глаза.

– Если ты думаешь, что можешь приезжать и уезжать, когда тебе взбредёт в голову, – тихо заговорила она, – ты ошибаешься. Я знала, что так будет. Знала, что если ты уедешь, всё закончится, и вот…

– С чего ты взяла, что что-то закончилось? – Стефан сжал ладони чуть сильнее. – Это только начало, Алиса.

– Какое начало? – Тепло, исходящее от его рук, просачивалось сквозь её кожу и устремлялось прямиком к сердцу. Алиса чувствовала, как к глазам её начинают подступать предательские слёзы и больше всего боялась, что не сможет удержать их. Она не хотела плакать при нём, не хотела вновь показывать ему свою слабость. Но рядом с ним она каждый раз превращалась в комок оголённых, неконтролируемых чувств. Измотанная переживаниями, она была обессилена, а его близость… Это было слишком. Если бы он хотя бы не смотрел ей в глаза, если бы не дотрагивался до неё…

– За кого ты меня держишь, Стеф? – Алиса хотела встать, но его руки, его глаза… Неужели она настолько слабая, что не может противостоять этому даже сейчас? Нижняя губа её дрогнула, но взгляда она не отвела. – Ты считаешь, что я позволю тебе так поступать со мной? Ты действительно так считаешь?

– Прости.

Он погладил её по ногам – от коленок до краешка шерстяных носков, аккуратно помассировал икры. Всё это время она не сводила с него глаз, и он видел затаившиеся в уголках слёзы. Ему хотелось сцеловать их, собрать губами и, вдохнув запах её волос, сомкнуть веки. Хотелось, чтобы в глазах её, вместо этой режущей его душу грусти, заблестели весёлые искорки, а на губах появилась улыбка. Ему хотелось, чтобы она ощутила то сильное, нежное чувство, что поселилось в его сердце вместе с её появлением в его жизни, хотелось, чтобы поняла, насколько стала важна для него.

– Для меня всё, что связано с тобой, очень серьёзно, Алиса. Я не думал, что так задержусь. И сказать тебе ничего конкретного я тоже не мог, потому что ситуация зависела не от меня. Может быть, ты считаешь, что я намеренно избегал тебя или не хотел говорить, но нет. Я действительно не знал.

Он умолк в ожидании её ответа, но Алиса молчала. Она смотрела ему в глаза – долго и пристально, а внутри неё в это время разливалась опустошённость. У неё не осталось сил надеяться, не осталось сил мечтать.

– Я не верю тебе, – прошептала она и поднялась. Руки его соскользнули с её коленок, и Алиса почувствовала, как по телу её тут же пробежал холодок.

Проходя по коридору, она бросила взгляд на прислонённый к стене чемодан, на лежащее на банкетке чёрное пальто и огромный букет алых роз. Стоило, наверное, выставить этот чемодан за дверь, а розы… Букет был красивым, и ей вдруг стало жаль эти цветы – срезанные, но ещё живые. Она бы, наверное, могла быть одним из этих цветков – алой розой с покрытым шипами стеблем и бархатными лепестками.

Присев на край постели, Алиса окинула комнату безразличным взглядом и, наткнувшись на ноутбук, опустила крышку. Комок из невыплаканных слёз стоял у самого горла. Вот-вот из коридора послышится хлопок двери, и тогда… Тогда будет та же осень, а за ней придёт всё та же зима, что пришла бы, не случись этого дня. Но этот день случился, и теперь Алиса снова не была уверена, что сможет дотянуть до юной, дарящей надежду весны.

Появившаяся из-за шторы Морковка по обыкновению важно, задрав хвост, прошла по комнате и, остановившись возле Алисы, потёрлась об её ногу. Прикосновение это – простое и мягкое, отозвалось в её сердце новой вспышкой боли. Ей хотелось, чтобы он ушёл, хотелось услышать этот похожий на выстрел хлопок двери, но как же она боялась этого! Что если больше никогда она не почувствует его рук, не услышит его голоса, не увидит, как ободок радужки его глаз приобретает болотный оттенок.

Но время шло, а в квартире стояла тишина. Алиса судорожно вдохнула и, в тот момент, когда тело её сотряс очередной приступ кашля, увидела возникшего в дверях Стефана. За эти несколько минут он успел сменить грязный свитер на свежую тёмно-серую футболку и вымыть руки. Какое-то время он смотрел на неё, а потом перевёл взгляд на усевшуюся возле её ног Морковку и нахмурился.

– У тебя кошка, – не то спросил, не то констатировал он, подходя ближе.

Только теперь она заметила коробку, что он держал в руках. Квадратный футляр, покрытый красным бархатом, один из тех, коими изобилуют витрины ювелирных салонов. Цветы, дорогие украшения…

– Не нужно мне ничего от тебя, – выдавила она. – Я эти все подарочки могу сама себе купить. Это всё пустое.

– А что не пустое? – поинтересовался Стефан, вновь присаживаясь возле неё на корточки.

– Поступки. – Алиса, как и несколькими минутами ранее, смотрела на него прямо, не таясь. – Поступки, Стеф.

Стефан взял её за руку и вложил бархатную коробочку в ладонь. От него, как всегда, веяло уверенностью и спокойствием, и всё же во взгляде мелькало что-то тревожное.

Этот месяц дался ему тяжело. Постоянная неопределённость, зависимость, бесконечные задержки и отсрочки. Привыкший полагаться лишь на себя и свою семью, он вынужден был ждать решения совершенно стороннего человека и подстраиваться исключительно под его планы. Это вызывало досаду, нервировало, а позже, по прошествии трёх недель, попросту выводило из себя. При его деньгах, положении в обществе, личных достижениях, он, тем не менее, не мог повернуть ситуацию так, чтобы она устраивала конкретно его. Месяц ожидания, неясности и предположений. Но главное – месяц без неё: без её улыбки, без её тихого, чуть хриплого смеха, без её тёмных, почти чёрных глаз. Как же он соскучился по ней…