— Мортенса кабак, — просветил меня Крос, резко остановившись у входа. — Хорошее место, недешевое, комнаты приличные и кормят вкусно.

Я затолкнул неугомонного парня внутрь и сам зашел следом, вместе с Понсом. Конечно, здесь нет такой роскоши, как в предыдущем трактире, но пахнет аппетитно, чисто и прислуга хорошо вышколена. К нам сразу подлетел расторопный половой и повел к столу, где шустро смахнул тряпкой невидимые крошки и, получив новый заказ, умчался за пивом.

Народу в зале немного, пара постояльцев обедает через два стола от нас. Да две девушки спустились сверху под присмотром серьезного мужика в кожаном жилете и уселись в сторонке, громко попросив лимонада. Мужик подозрительно посмотрел на нас, оценивая наш помятый вид и особо серьезно на оживившегося при виде девушек Кроса.

На что Понс, усмехнувшись, заметил, чтобы Ученик не тратил силы понапрасну. Мол, это совсем не те девушки, которые требуются Охотнику после месяца в лесу. Крос, как видно, прислушался к мнению старшего товарища, но посматривать в тот угол не перестает.

— За спрос ведь денег не берут? — я подколол приятеля.

— Только по голове стучат! — и мы с Понсом дружно рассмеялись.

Вспомнили случай, когда из-за такого вопроса Кроса по пьянке в одном трактире долго дрались все против всех, пока не выдохлись. Кроса подкалывают до сих пор, хотя это и произошло в прошлом году. Ведь именно с этой фразы и началось все веселье. Сам виновник получил такие эпические бланши под оба глаза, что все знакомые с нетерпением ждут продолжения веселья. Но приятель не унывает, только все клянет какого-то лесоруба, раскрасившего его лицо на пару недель хитрым ударом исподтишка. Мне об этом сам и рассказал и еще ржал больше всех.

Пиво стоит дороже, чем у Сохатого — по четыре грольша. Я опять заказал шесть кружек, из которых успеваю выпить одну, дай бог. Но когда Крос нацелился на третью кружку, успел перехватить его руку и отправил договариваться о номере на два дня. Недоверчиво косясь на оставленное на столе пиво, Крос исчез на минуту за стойкой, но скоро уже плюхнулся на скамью и снова вцепился в кружку.

— Сейчас Мортенс подойдет, с ним и порешаешь, — все же объявил он.

— Я здесь не при делах, звал же в «Жаровню» идти устраиваться, — добавил он после большого глотка.

— Ты еще в «Мышь и Крупу» позови, всю ночь дикие крики слушать, и в дверь ломиться будут до утра. Там, чтобы уснуть, самому мертвецки накидаться придется, — подколол его Понс и добавил: — Там-то он свой, всех знает.

— В «Жаровне» получше для Кроса, то есть — веселее, но уровень совсем не тот, как здесь, — и Понс одобрительно пощупал стол, массивный и состоящий из ладно пригнанного бруса, красиво затемненного.

— Молодой еще, не понимает многого, — продолжил посмеиваться над приятелем Понс, но быстро замолчал.

К нам степенно подошел седой солидный мужчина с круглым лицом, внимательные глаза под кустистыми бровями смотрят на меня с вопросом:

— Господин хочет занять номер?

— Да, хочу снять номер на пару дней с возможным продлением. Меня зовут Ольг Прот, я бывший гильдеец, вышел в отставку.

— Бывших гильдейцев не бывает, — звучно ответил хозяин.

И подумав, озвучил цену в восемь данов за скромный номер с завтраком и ужином, выжидательно посмотрев на меня.

— Согласен, — я сразу на месте отсчитал четыре серебрушки, чтобы успокоить Мортенса.

Видно, что гильдейские нечасто останавливаются в его недешевом заведении. Еще спросил про возможность помыться и постирать вещи.

— Воду сейчас нагреют, за вещами придут в номер, к вечеру высохнет, денег пока хватает, — лаконично ответил Мартенс и, развернувшись, ушел за стойку.

— Как найти «Жаровню» вечером? — спросил я у Понса. — Вы же там соберетесь?

Понс переглянулся с Кросом и подтвердил, что там начнем, а дальше посмотрим. Отсюда идти от Ратуши шесть улиц, свернуть на Бобровую. Там не в первый кабак, где вывеска с Фазаном, а во второй со сковородой.

— Да там увидишь, мы тебя сами не пропустим.

Мы посидели, пока меня не позвали мыться. Я пожал руки приятелям и ушел в помывочную. Сполоснувшись теплой водой из тазика, оставил грязные вещи там же и добрался до номера на втором этаже. Номер оказался совсем маленький, окно прикрывают ставни, создавая уютный полумрак. Оно выходит на внутренний двор с загоном для лошадей. Кроватей в номере две, обе неширокие и маловаты для моего роста. Небольшой стол и пара табуретов, умывальник с ведром в углу.

Придется на будущее смотреть номер с кроватью побольше. Сейчас и так сойдет, только табурет подставлю под ступни.

Закрыл засов, поджал его ножом, чтобы понадежнее уединиться. Тем же длинным ножом его легко открыть снаружи, а мне такие сюрпризы не интересны ни разу.

Подушка набита пухом, матрас — все той же соломой и сеном, но уже попышнее и помягче, чем те, на которых спал в Гильдии. Даже льняная простынь имеется, и вторая такая же — чтобы укрываться, ночи здесь совсем теплые.

Пристроил мешочек с серебром под кроватью, на табурет кинжал положил, ставни закрыл и упал на кровать.

Господи, наконец-то!!! Вон оно — настоящее счастье! Это нужно понимать!

Лежу в постели с бельем, относительно чистый, не придется больше вздрагивать от каждого шороха всю ночь. Мечтал об этом с тех пор, как вышел из Храма. Так со счастливой улыбкой ребкнка на лице и уснул.

Проснувшись через пару часов, я прислушался к себе и к новому миру. Давно я не спал один в комнате, хотя бы в минимальном комфорте.

Я уже отвык не только спать один. Просто вообще не оказалось никакой возможности побыть одному. На стоянке все время чувствовал присмотр от Тонса, даже тогда, когда его не видно рядом. В караване всегда кругом люди, и побыть самим собой я не могу, приходится держать себя в руках каждую минуту. А так иногда хотелось расслабиться в последнее время, чтобы остаться наедине.

Поведение городского современного человека в лесу настолько отличается от того, как живут и чувствуют себя в лесу сроднившиеся с ним Охотники, что лучше сразу забыть о своем прошлом. Я даже ходить учился, постоянно глядя, как Тонс передвигается.

Внешне может и похоже получалось, но скептицизма в глазах Альса это не убавило. За два без малого месяца жизни на стоянке