— … его нужно убить… Иначе он спасет эту проклятую планету…

— … ибо Земля не заслуживает того, чтобы даже моргнуть ради нее… — шипела Ананке, а ее чудовищно сильная Искра разгоралась все жарче. — Неро, наконец, собрался. Я чую… Нельзя оставлять его в живых… Ты же сама знаешь, на что он способен…

От нее так полыхнуло силой, что Гаме стало плохо. Что за мощь кроется в ее теле? И что произойдет, если все это вырвется на свободу⁈

Вдруг она поймала знакомый взгляд существа внизу. И да, оно было тоже зверски мощным…

— Сейчас он подползет поближе, — бормотала Обливион, — и мы…

Гама раздумывала только секунду.

— Прости, Ананке, — шепнула она на ухо нексонианке. — Но я тоже хочу спасти эту проклятую планету.

— Что⁈ — вздрогнула Ананке, и Гама отпустила ее.

Не успев даже вскрикнуть, Обливион рухнула в яму. Черное существо, карабкающееся по стенкам, пригнулось, и нексонианка пролетела мимо. Крик полный боли и ненависти раздался через секунду:

— ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! НЕНАВИЖУ!!!

— Хозяин, дайте руку! — крикнула Амальгама и перевесилась вниз. Ее нити тут же затянулись на запястьях Неро.

Друг это или враг, прежний ли это хозяин, или лишь часть его. Неважно. Никого роднее у Гамы не было на целом свете.

Она дернула хозяина вверх. Неро прыгнул к ней, и вдруг снизу зажегся ослепительный свет. Гама на миг зажмурилась, но почувствовала хватку Неро на своих плечах.

Сцепившись, оба рухнули на землю, и из ямы вырвалась огромная рука, сотканная из света. Кулак поймал воздух, вспыхнул и под дикий крик разорвался белым огнем. Взрывной волной Гаму с Неро отбросило метров на десять, и подгоняемые волнами пламени они покатились по земле.

Бледный огонь нарастал, и скоро их накрыло с головой. Жар был такой силы, что казался обжигающе холодным. Неро навалился на Амальгаму и закрыл собой, а она, вжавшись в его мощное тело, зажмурилась и начала ждать свою смерть…

А она, сука, как всегда задерживалась.

Огонь рассеялся, когда терпеть боль стало почти невозможно. Прижавшись друг к другу, оба прислушались. Крик затихал где-то глубоко-глубоко под землей.

— Хозяин… — подняла Амальгама глаза на сидевшее на ней безволосое существо с черной кожей.

Ни рта, ни ноздрей у него не было. Только глаза, и вот они казались вполне человеческими.

— … это вы?..

Он ответил не сразу. И эта секунда показалась Гаме чудовищно длинной. Неужели она ошиблась?

Неро кивнул.

И вдруг земля снова задрожала, а потом грохот поднялся такой силы, что зубы заходили в деснах. Всхлипнув, Гама вновь вжалась в Неро.

Из ямы вновь вырвалось белое пламя, но оно ударило точно вверх — в небо.

Ослепительно яркий луч поднимался все выше и вскоре пронзил тяжелые тучи. Земля ходила ходуном, а из ямы непрекращающимся потоком выходила сила. Волна за волной она уносилась прочь и вскоре покинула земные толщи.

Гама поморгала. Сияющий сгусток силы устремился на Нексус. Скоро на поверхности Пожирателя сверкнула вспышка, и все окончательно затихло.

Они с Неро лежали на земле и пытались продышаться. Сердце хозяина быстро стучало. Сердце Гамы тоже — смерть давно не была настолько близка.

Амальгама оглянулась. Они сидели на единственном сухом островке. Все вокруг было выжжено «ангельским» огнем Ананке. Стены зданий и соборов оплавились, а асфальт вообще превратился в медленно остывающее болото. Кремлевская стена не так пострадала, но и ей досталось.

Неро слез с нее, но Амальгама не спешила подниматься.

— Позвольте вам помочь, — улыбнулась она и взяла лицо хозяина в руки. — Зажмурьтесь.

Неро закрыл глаза, и Гама, растянув между пальцами ниточку, сделала ему «улыбку». Рот хозяина раскрылся, и он закашлялся. Она немного перестаралась, так как «улыбочка» вышла шире, чем надо.

— Не могу сказать, что вы неотразимы, господин, — улыбнулась Гама и погладила его по плечу. — Однако у меня всегда был дурной вкус на мужчин.

Ее рука переместилась к шее и погладила Неро по щеке. Сердце в груди нексонианки неистово трепетало, и, похоже, давно не из-за страха смерти. В нем теплело нечто другое…

Нечто неожиданное.

— Сучка, Ди, — беззлобно пробормотала Гама, вглядываясь в глаза хозяина. — Наверное, ты была права.

Нет, она не могла себя больше контролировать. Прежде чем с языка Неро слетело хоть слово, Гама прижалась губами к его… ротовой щели.

Хозяин ответил, и вполне по-хозяйски.

— Рэй жи-и-и-ив! — крикнул Воин неба и дороги, выбираясь из обломков кукурузника.

Ему несказанно повезло — самолет перестал слушаться почти у самой земли, и Рэю удалось сравнительно мягко закопаться носом в развалины. Еще бы чуть-чуть, и он бы влетел в тротуар, но господь миловал его буйную голову.

Когда Рэй очнулся, вой, грохот и рев битвы стихли. Небо начало очищаться, и сквозь тучи пробивались вертикальные солнечные лучи. Один из них, ударив Рэя прямо в глаз, пробудил его ото сна.

— Встань и иди! — прогрохотало в голове Рэя набатом.

Едва продрав глаза, Воин неба и дороги потянулся к иконе святого Христофора, но вот незадача — из нее торчал огромный кусок арматуры. Еще бы чуть-чуть, и заостренный конец пробил бы и волосатую грудь Рэя.

Внезапно ему стало ужасно стыдно за свое секундное малодушие. Тот миг, когда самолет рухнул вниз и вера Рэя пошатнулась, показался ему самым позорным событием в жизни.

Возблагодарив святого песиголовца за очередное спасение и пообещав провести остаток дней в уединенном ските, он выбрался из самолета.

Пусть и безнадежно испорченная, но икона все еще с ним. Восстановить ее несложно: всего лишь немного гвоздей, скотч, горячая молитва, и святой Христофор будет как новенький!

Впереди простиралась улица, выжженная огнем и заваленная осколками разрушенных зданий. А еще тут лежали истерзанные и сожженные тела нексов — сотни, тысячи тел. То тут, то там виднелись мертвые