Здесь ясно обозначается еще одна важная причина отмены крепостного права – личность самодержца, осуществившего ее вопреки своим убеждениям предреформенной поры (когда он по некоторым вопросам был консервативнее своего отца). Действительно, император, по праву прозванный впоследствии Освободителем (ссыльных декабристов, русских крестьян и болгар от турецкого ига), стал реформатором не в силу своих воззрений, а как военный человек, осознавший уроки жестокого поражения, и как самодержец, превыше всего ставивший престиж и величие возглавляемой им империи. Определенную роль сыграли и свойства его характера – доброта, сердечность, восприимчивость к «гуманным идеям», привитые ему всей системой воспитания В. А. Жуковского (приглашенного Николаем в наставники к цесаревичу). По словам Л. Г. Захаровой, тонкого знатока эпохи Великих реформ, «не будучи реформатором по призванию, по темпераменту, Александр стал им в ответ на потребности времени как человек трезвого ума и доброй воли». Правда, такая характерная российская зависимость правительственного курса от личных качеств правителя несла и немалую опасность для этого курса в случае изменения расположения «ума и воли» монарха. Увы, эта угроза реализовалась, что привело к постепенному свертыванию реформ после 1866 г. и острому кризису 1879–1881 гг.

Разумеется, один император не смог бы провести огромную работу подготовки и проведения крестьянской и других реформ. Помощниками в этом деле для него стали, во-первых, русское образованное общество, интеллигенция, складывавшаяся в 1840-е гг. Из этой среды вышли, например, такие деятели Великих реформ, как Юрий Самарин, Константин Кавелин, Алексей Унковский. Во-вторых, либеральная бюрократия, формировавшаяся в Министерствах государственных имуществ, внутренних дел, юстиции, морском ведомстве, канцелярии Государственного совета – оазисах просвещенного либерализма, чудом уцелевших в недрах николаевского плац-парадного государственного аппарата. Оттуда вышли такие деятели реформ, как братья Милютины и Сергей Ланской. Либеральная бюрократия не была отгорожена от общественных сил страны, она формировалась в содружестве с либерально настроенными учеными, литераторами, педагогами и т. д. Они дружили, общались на заседаниях ученых обществ и в великосветских салонах, особенно в знаменитом своими участниками и дискуссиями салоне тетки царя, великой княгини Елены Павловны. Эта среда, которую американский исследователь Теренс Эммонс назвал «бюрократическим третьим сословием», создала одну из главных предпосылок реформ Александра ii.

Павел Анненков писал о них: «Изящные демократические чиновники, круг молодежи из служилой и высокопоставленной дворянской знати, интересовавшейся политэкономическими теориями и мечтавшей благоустроить Россию посредством административных новшеств в европейском духе при сохранении самодержавия, дворянской собственности и сословного принципа». Девиз этой партии довольно точно выразил Константин Кавелин: «В России нет политического вопроса, а есть вопрос административный». В такой позиции, делавшей ставку на инициативную роль монархии и преобразования «сверху», были как свои сильные (прагматизм и привязка к отечественным реалиям), так и слабые (незавершенность и половинчатость результатов) стороны, проявившиеся в ходе воплощения реформ в жизнь.

Сложным и спорным является вопрос о социально-экономических предпосылках отмены крепостного права. Если советские историки в основном развивали положение о кризисе и разложении феодально-крепостнического строя, то большинство западных исследователей приходят к заключению, что крепостная система хозяйствования накануне 1861 г. была вполне жизнеспособна. Впрочем, на сегодняшний день эти вопросы нуждаются в дальнейшем изучении. Бесспорным является то, что на подготовку реформы повлиял банковский и финансовый кризис конца 1850-х гг., вызванный войной. За годы войны общий дефицит государственного бюджета вырос в шесть раз, более чем наполовину уменьшилась обеспеченность золотом бумажных денег. Известный экономист Л. В. Тенгоборский в 1856 г. подал царю записку, в которой призывал «принять неотложно самые решительные меры к сокращению расходов… ибо в противном случае государственное банкротство неминуемо». Именно эти обстоятельства толкнули правительство на проведение широкомасштабной и не слишком выгодной как для крестьян, так и для дворян выкупной операции.

Условия воли

Подготовка реформы растянулась почти на пять лет, на протяжении которых во многом изменился облик страны. В самом реформаторском процессе видны три качественных скачка. Первый из них – переход от секретности в разработке реформ к гласности – пришелся на конец 1857 г. Ему предшествовали важные события в общественной и политической жизни.

После московского выступления Александра ii в марте 1856 г. весть о грядущих переменах разнеслась по стране и вызвала необычайный подъем как страхов, так и надежд русского образованного общества. «Крестьянский вопрос поднял все на ноги, все затушил и поглотил собою, многие с ума сошли, многие умерли… Нет ни палат, ни дома, ни хижины, где бы днем и ночью не думал, не беспокоился, не робел большой и малый владелец», – писал в столицу симбирский помещик. Беспокоиться и робеть было от чего – по словам другого провинциального дворянина, «свобода крестьян… всех нас разорит, все у нас растащат». Основная масса дворянства была настроена настороженно и враждебно. Правительство, понимая это, первое время даже избегало говорить об отмене крепостного права, используя взамен формулировку «улучшение быта помещичьих крестьян».

Но в самом воздухе уже пахло оттепелью, о которой Лев Толстой в 1860 г. в набросках к роману о декабристах напишет: «Как тот француз, который говорил, что тот не жил вовсе, кто не жил в Великую французскую революцию, так и я смею сказать, что, кто не жил в пятьдесят шестом году в России, тот не знает, что такое жизнь». Только русская «революция» начиналась сверху и вполне традиционным способом – открытием в январе 1857 г. в Зимнем дворце очередного Секретного комитета (коих в предшествующее царствование уже было девять). На втором заседании государственные мужи николаевской эпохи решили, что правительству следует издать для всеобщего сведения указ о незыблемости основных законоположений по крестьянскому вопросу, отпечатать его, вставить «в рамочку под стекло» и разослать на места, чтобы «успокоить взволнованные умы». Указ не был издан, но император убедился в невозможности решения новых задач прежними методами и «кадрами» и усилил нажим на дворянство, с тем чтобы оно проявило законодательный почин (в деле, по сути, обездоливания себя самого). Это было непросто.

В конце концов личному другу Александра виленскому генерал-губернатору В. И. Назимову в ноябре 1857 г. удалось добиться от дворянства вверенного ему края адреса на высочайшее имя с просьбой о безземельном (по примеру реформы 1816–1818 гг. в Остзейском крае) освобождении своих крепостных. Император потребовал срочно рассмотреть этот вопрос, и в Министерстве внутренних дел в течение 48 часов подготовили рескрипт (указ, адресованный одному лицу) на имя Назимова, разрешавший создание в трех губерниях дворянских комитетов для обсуждения вопроса об «улучшении быта помещичьих крестьян». Кроме того, к рескрипту прилагалось «дополнительное отношение» министра внутренних дел С. С. Ланского. В этом документе уже прямо говорилось об «уничтожении крепостной зависимости крестьян» и предоставлении им в «постоянное пользование» полевой земли, причем министр добился, чтобы всем губернаторам вместе с высочайшим рескриптом было направлено и министерское отношение – «для сведения».

Со стороны столичных дворян инициативы не последовало, но правительство воспользовалось их прежним ходатайством (правда, не совсем о том предмете), и в декабре аналогичный