Однако не Маркс, борец против государственного порядка вообще, а Прудон, мечтавший превратить народную стихию не в разрушительную революцию, а в нечто упорядоченное, провел часть жизни в тюрьме, а не в стенах библиотеки Британского музея.

Поводов, для того чтобы изолировать его от общества как «опасного безумца», было много: это и атеизм Прудона, и его отношение к собственности власть имущих, но прежде всего – личная неприязнь к Луи Наполеону Бонапарту (будущему Наполеону III), ставшему президентом Франции в декабре 1848 г., после того как народ – в ходе Февральской революции 1848 г. – в последний раз сверг монархию в стране.

Прудон был среди тех, кто строил баррикады в те февральские дни и штурмовал Тюильри. Впрочем, к происходившим тогда событиям он отнесся иронически: «Они устроили революцию, не вдохновляясь никакой идеей». Революция вылилась в «бессмысленное уничтожение» всего старого.

В начале июня 1848 г. Прудон победил на дополнительных выборах в Национальное собрание и стал депутатом. Выступая в собрании, он требовал снижения и процентов по займам, и платы за жилье. Своим избирателям из департамента Сена он обещал развивать местное самоуправление и внедрить систему беспроцентных кредитов, что и попытался осуществить полгода спустя, создав Народный банк.

К тому времени пути Маркса и Прудона окончательно разошлись. Маркс стал сторонником свержения буржуазной власти силами организованного пролетариата. Классовая борьба – вот залог счастливого будущего. Программа социалиста и анархиста Прудона была гораздо умереннее.

Зато Прудон считал, что нашел выход из «тупика капитализма». Хозяйственную жизнь надо построить на совсем иных основаниях. «Народные банки» будут скупать товары не за деньги, а за особые «билеты» (меновые свидетельства), заменяющие деньги. В обмен на них любой владелец «билетов» может приобрести имеющиеся в банке нужные ему товары, произведенные другими людьми. Отныне «гибельная власть золота закончится навсегда».

Концепция «меновой торговли» не была изобретена Прудоном. Однако он стал ее главным энтузиастом, он постоянно пропагандировал ее преимущества – тем более что во многих регионах Франции с такой торговлей были знакомы не понаслышке.

Устроение экономики по Прудону вызывало саркастическую усмешку Маркса. Допустим, получив «билет», я хочу приобрести ботинки и шляпу, в которых нуждаюсь, а «народный банк» может выдать мне лишь пшеницу и сахар. Что тогда? У бартерного обмена свои причуды.

И все же идея Прудона поначалу увлекла многих. В Народный банк, организованный им, записались около 27 тысяч частных лиц и целых коллективов. Все они обязались внести в банк по 5 франков, выплачивая в течение 10 месяцев по 50 сантимов. На кон поставлено было честное имя Прудона, хотя в тогдашних условиях банкротство банка было неизбежно.

Впрочем, эксперимент Прудона был прерван непредвиденным образом. Весной 1849 г., после нескольких резких статей в издаваемой им газете «Le peuple», чей тираж достиг уже 70 тысяч экземпляров, правительство – по распоряжению Луи Наполеона – выдало Прудона на судебную расправу за разжигание «ненависти между общественными классами». Он был приговорен к трем годам тюрьмы и арестован летом 1849 г. Ему пришлось ликвидировать свой банк. К слову, в Англии, где по тому же принципу были организованы «народные банки», все они разорились.

Прудон находился в тюрьме Сент-Пелажи с 1849 по 1852 г. Арест решительно повернул его жизнь. Как писал Туган-Барановский, «его политическая роль закончилась навсегда». Арестованный в свободной Франции, он вышел на свободу совсем в другой стране: со 2 декабря 1852 г. Францией правил император Наполеон III, совершивший годом ранее государственный переворот.

В 1858 г., после запрещения книги Прудона «О справедливости в революции и церкви», он вновь был приговорен к трем годам тюремного заключения. Не дожидаясь ареста, он уехал в Бельгию, где жил вплоть до 1862 г., вернувшись во Францию уже незадолго до смерти.

Для Прудона эпоха Наполеона III, эпоха постыдного обогащения, дикого французского капитализма, основанного на принципе: «Все, что воровство, – собственность», так и не кончилась никогда. Он не дожил до Седанской катастрофы, перечеркнувшей все итоги правления «самозваного монарха», продержавшегося у власти почти 22 года.

До последних дней жизни Прудон яростно отстаивал свой план государственного устройства будущего – федерацию, состоящую из самоуправляемых субъектов. В 1863 г. вышла его книга «О принципе федерации и необходимости реорганизации революционной партии». С ее страниц он утверждал, что «XX век откроет эру федераций». И далее: «Пролетариат призван это осуществить. Социализм есть федерация и ничего иного».

Прудон всегда был противником национального государства, справедливо считая, что подобные государства агрессивны, чаще других воюют с соседями. Он был сторонником того, чтобы национальные государства объединялись в федеративные союзы по примеру США, где не только их права не были бы ущемлены, но и сами они не могли бы ущемлять права соседей. Основой такого союза, его «элементарными штатами» должны были стать, считал Прудон, даже не современные ему государства, а исторические регионы.

Идея Прудона была очень актуальна. Уже после его смерти завершилось объединение Италии и Германии в унитарные монархии, а не федеративные государства, что лишь усилило военную опасность в Европе.

Увы, теоретик анархического социализма Прудона имел слишком мало времени – несколько месяцев в 1848–1849 гг., чтобы проверить свои теории на практике. В любом случае его программа действий возмутила Маркса. Прудон ведь не хотел разрушать общество – он стремился его реформировать.

Прудон уничижительно отзывался не о собственности вообще, а о собственности, принадлежащей крупным монополистам. Что касается мелких частных владельцев, то Прудон, наоборот, размышлял о том, как обезопасить их собственность, как ее эффективно использовать и приумножить. Собственность этих людей была для него священной; собственность олигархов была кражей. Прудон во всем, что касалось общества, был противником укрупнения, централизации, строгой иерархии, вертикали власти. Он был сторонником регионализма и децентрализации.

В этом Прудон был противником Сен-Симона, Маркса, Ленина, Сталина. Анархически непокорный Прудон – отец другого рабочего движения, «другого социализма».

Вот и созданный им Народный банк должен был поддерживать мелких производителей, «хозяйчиков». Прудон надеялся спасти их от нищеты, защитить от экономического краха. Марксу же нужно было, чтобы люди впадали в нищету – он давно осознал, какой страшный, взрывной потенциал в ней таится. Стремительное обнищание людей может породить такой взрыв ненависти, что та сокрушит существующий порядок. Корень любой революции – в кризисе, охватившем общество.

Маркс мечтал о разрушительной революции. Прудон думал о том, как ее предотвратить. Нет, Прудон не был революционером. Он надеялся идеально обустроить общество, в котором мы живем. Маркс хотел заставить нас жить в придуманном им мире.

Как ни парадоксально, наследниками Прудона в какой-то степени стали социал-демократы Западной Европы. Фантазия Маркса, в свою очередь, воплотилась в «военном коммунизме», введенном в Советской России