Когда они отступают, я оказываюсь лицом к лицу с Ксавье. Неловкость нарастает вокруг нас, и от этого моя тошнота усиливается. Моя рука опускается на живот, когда он смотрит на меня сверху вниз, мой дискомфорт растет по мере того, как он заглядывает мне в глаза.

— Дайте мне побыть с ней две минуты, ребята, — бормочет он себе под нос, и Хантер с Тобиасом неохотно направляются к тренеру, где сейчас собирается остальная команда.

Мы оба смотрим, как они неторопливо удаляются в том направлении, ни один из нас не хочет заговаривать первым, поскольку мы оба такие упрямые. Но я отказываюсь сдаваться.

С тяжелым вздохом Ксавье поворачивается ко мне лицом, заставляя меня посмотреть на него снизу вверх, пока он потирает затылок.

— Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя, вот что я тебе обещал. Если это заставляет тебя ненавидеть меня, я могу смириться, пока ты здесь и жива, чтобы, черт возьми, сделать это.

Его слова, вероятно, должны были успокоить меня, но они только разозлили меня еще больше. — Ты не видишь меня и того, чего я хочу или в чем нуждаюсь в этой ситуации. Это моя жизнь, Ксавьер. Моя. Ты мог бы играть в Бога со всеми в этом городе, но ты определенно не сможешь играть в Бога с моей жизнью. — Мое сердце неровно бьется, когда во мне нарастает раздражение, и я складываю руки на груди, создавая физический барьер между нами.

— Нет, ты не видишь, на что способна эта женщина, Иден, — рычит он, понизив голос, и умоляюще смотрит мне в глаза. — Я просто хочу обезопасить тебя, Нафас. Я говорю это самым приятным образом, но твой отец мертв, и мы оба знаем, что моя мать сыграла в этом определенную роль. Здесь происходит нечто большее, если мой отец, который все еще женат на Илане, прячет от нее твою мать. Я не могу обеспечить твою безопасность, когда ты находишься прямо в поле ее зрения. Разве ты этого не видишь?

Я не знаю, как ему удается говорить тихо, когда его лицо краснеет от отчаяния, но я не могу заставить себя отвести взгляд, чтобы посмотреть, не подслушивает ли кто-нибудь.

— Я действительно понимаю все это, Ксавье. Понимаю. Но я чувствую, что у меня на шее петля, и я не могу продолжать хранить все секреты и ложь, которыми управляет Илана. Я хочу спросить ее в лицо, какого хрена ей от меня нужно. — Моя грудь вздымается с каждым моим вздохом, но я не останавливаюсь. — Я сказала тебе, что это заставило меня почувствовать, и это не изменится. Я знаю, ты сделал это, чтобы отвезти меня к маме, и я не знаю, как тебя за это отблагодарить, но это важно для меня. — Мое раздражение нарастает, когда я чувствую, как слезы пытаются уколоть мне глаза.

Между нами повисает тишина, пока мы смотрим друг на друга. Я хочу его. Черт возьми, я хочу его. Я хочу их всех. Но для меня это жесткий предел.

— Я не знаю, смогу ли я это сделать, Иден, — честно отвечает он, глядя на меня снизу вверх, уперев подбородок в грудь.

Кивнув, я облизываю губы и делаю шаг назад.

— Не убегай, Иден. Дай мне ночь подумать.

— Я уже дала тебе время подумать, но мы, очевидно, все это время надеялись, что другой пойдет на компромисс, — усмехаюсь я. — Знаешь что? Не беспокойся об этом. Я разберусь сама, — добавляю я мягко, заставляя себя говорить так, будто мне все равно, даже если мне хочется плакать.

Я поворачиваюсь к лестнице, ведущей в школу, но не успеваю сделать и шага, как Ксавьер хватает меня за руку и разворачивает лицом к себе. Я открываю рот, чтобы накричать на него, но он прижимается своими губами к моим. Я не отвечаю на его прикосновения сразу, злясь на его постоянную потребность в контроле, но ничего не могу с собой поделать. Целуя его в ответ сильнее, бросая вызов его самоконтролю, я впиваюсь зубами в его нижнюю губу, и он стонет мне в рот, прежде чем отстраниться.

Когда я открываю глаза, не помня, что когда-либо закрывала их, я прочищаю горло и собираюсь с мыслями. — Вот что я имела в виду, когда сказала, что ты не имел в виду те слова, которые сказал, — бормочу я, желчь обжигает мне горло, когда мои собственные чувства к нему всплывают в моей голове. — Эта твоя потребность в контроле разрушает все, что есть между нами. Надеюсь, ты это знаешь, — предупреждаю я, не в силах удержаться от того, чтобы приподняться на цыпочки и поцеловать его в щеку, прежде чем направиться к лестнице, и на этот раз он не останавливает меня.

Я ищу Чарли, но не вижу ее в толпе, когда бегу вверх по лестнице. Я слышу, как несколько девушек бормочут себе под нос — Шлюха, когда я прохожу мимо, но у меня нет сил общаться с ними.

Доставая телефон, чтобы написать ей, я останавливаюсь как вкопанная, когда вижу неоткрытое сообщение со случайного номера на своем телефоне, и мое сердце замирает, когда я читаю начало текста, видимого в предварительном просмотре. Сделав глубокий вдох, я нажимаю на значок сообщения, мои глаза пожирают слова, заполняющие мой экран.

Неизвестный: Выбранный тобой сегодня наряд, похоже, не лучший вариант для поминок, не так ли? Оставшись без защиты, и теперь рядом нет никого, кто мог бы помешать. Как ты думаешь, сколько уроков пройдет, прежде чем, наконец, увидишь своего отца? Я наблюдаю. Ты готова?

Оглядываясь по сторонам, я пытаюсь понять, не выглядит ли кто-нибудь неуместно или ведет себя по-другому, хотя нахождение в окружении такого количества учеников и учителей, направляющихся на занятия, не дает мне никаких подсказок. Но я не собираюсь торчать здесь, чтобы разобраться во всем этом дерьме. Я уже не хочу быть здесь, и это просто дает мне идеальный повод уйти.

Спускаясь обратно по ступенькам, я не тороплюсь, стараясь не выглядеть испуганной, пока пробираюсь сквозь людей, идущих в противоположном направлении. Видя, как школьный автобус выезжает со стоянки, я подумываю обратиться к кому-нибудь из "Звезд", но решаю этого не делать.

Это мои проблемы, с которыми я могу справиться по-своему. Забираясь в свой G-Wagon, я пристегиваю ремень безопасности и убираюсь ко всем чертям со стоянки Эшвилл Хай. Доезжая до перекрестка, я принимаю решение за долю секунды и поворачиваю направо, к дому Бет, а не к