Тридцать один

Иден

Отъезжая от дома Арчи, я провожу рукой по лицу, чувствуя, как меня охватывает изнеможение. Сбежав вчера от "Звезд", я рухнула в постель и не спала до сегодняшнего утра, усталость взяла надо мной верх.

Похоже, это не принесло мне никакой пользы, потому что я все еще чувствую себя дерьмово, но я не знаю, была ли у меня перегрузка мозга и тела, из-за которой я себя так чувствую.

Я, блядь, предъявила на них права вчера, ввязавшись в глупую кошачью драку с КитКат, и именно так Ксавье решил обращаться со мной? Нахуй это. Пошел он нахуй. Я понимаю, что он согласился на ужин, чтобы дать мне шанс увидеть мою маму, но он ни за что на свете не пойдет с Рокси. Для меня это решающий момент, и независимо от того, сколько часов я проспала, ничего не изменилось. Весь накопившийся гнев, который мне удалось высвободить вчера, снова вернулся в полную силу.

Мой желудок скручивает, добавляя тошноту к усталости, которую я чувствую, и я почти жалею, что отправилась в школу этим утром. Я чувствую себя мертвой, но я ненавижу оставаться в этом доме, когда знаю, что дома только Ричард. Я все еще не готова увидеть его или поговорить с ним, что заставляет меня пересмотреть свои планы на вечер, поскольку Арчи останется в Санта-Монике на выездную игру с "Звездами" и остальными членами команды.

Я включаю стереосистему на полную громкость, делаю следующий поворот через город и еду долгой дорогой в школу. Арчи ушел рано утром на тренировку, и я скучаю по его присутствию в G-Wagon. То, что он взял на себя управление музыкой, теперь дает ощущение спокойствия.

Я поправляю солнцезащитные очки на лице, уже чувствуя, что на мне слишком много слоев одежды, но я просто хочу спрятаться от сегодняшнего мира. У меня должны были начаться месячные, а вчерашнее признание Ксавье только усугубило мои сумасшедшие гормоны, поэтому я решила надеть футболку с "папой Роучем" большого размера, подол которой доходил чуть выше колена, штаны для йоги и кеды Converse.

Этим утром я даже не потрудилась накраситься, вместо этого придав лицу свежий вид. Но солнце палит так, что у меня почти начинает болеть голова, поэтому я планирую весь день носить солнцезащитные очки.

Сворачивая на школьную парковку, я паркуюсь на месте Хантера, как он мне и говорил, особенно с тех пор, как они с Тобиасом выделили место, но, черт возьми, они никогда не ездят в школу сами, потому что ездят с Ксавьером.

Я замечаю их троих, стоящих вместе с другими футболистами, но их внимание сосредоточено исключительно на G-Wagon, когда я подъезжаю, ожидая, когда я выйду. Но я чувствую, что уровень моего стресса растет вместе с решимостью в глазах Ксавье и тем, как напрягается его челюсть, как я вижу отсюда.

К черту мою жизнь.

С тяжелым вздохом я беру свою сумку и выхожу из G-Wagon. Не успела моя нога коснуться земли, как Тобиас уже стоит передо мной, забирая сумку у меня из рук. В глубине души мой независимый разум хочет, чтобы я доказала, что могу стоять на своих ногах, но прямо сейчас у меня просто нет на это сил.

— Привет, Шарик. Ты в порядке? — он что-то бормочет, поглаживая мою руку и переплетая наши пальцы, когда останавливается лицом ко мне. Я мычу в ответ, но это не удовлетворяет его. — Ты заставляешь меня нервничать, потому что не ответила мне вчера вечером, а теперь появляешься бледная. Я серьезно, ты в порядке?

Я придвигаюсь к нему, и он обнимает меня за плечи, когда я иду в ногу с ним.

— Честно говоря, я просто чувствую себя разбитой и меня немного подташнивает. Со мной все будет в порядке, — честно отвечаю я. — Ты готов к сегодняшнему выездному матчу? — Спрашиваю я, пытаясь сменить тему, но он не клюет на наживку.

— Я не поеду ни на какую выездную игру, если ты так себя чувствуешь, Иден, — заявляет он, когда мы останавливаемся перед Хантером и Ксавьером, которые в замешательстве смотрят на нас.

— Что случилось? — Спрашивает Хантер, когда руки Ксавьера сжимаются в кулаки.

— Она плохо себя чувствует, поэтому я собираюсь отказаться от игры. Я…

— Нет, это не так, — перебиваю я, свирепо глядя на него, и он таращится на меня.

— Иден, я не хочу, чтобы ты оставалась одна, если тебе нездоровится.

— Все. Прекрасно. Наверное, это просто мои гормоны, я к этому привыкла. Беспокоиться не о чем, и определенно это не то, что может помешать тебе играть, — отвечаю я, и он вздыхает, обращаясь к остальным за помощью, но я качаю головой. — Честно говоря, я просто чувствую усталость и тошноту, но это, вероятно, потому, что я много спала, когда вернулась домой вчера вечером, и я ничего не ела со вчерашнего обеда, — признаю я.

— Ты уверена? — Тобиас шепчет мне в волосы, и я киваю.

Хантер обхватывает ладонями мою щеку, снимая очки с моего лица, чтобы увидеть мои глаза, ищущие Бог знает что, но в конце концов он опускает их обратно на переносицу и наклоняется, чтобы поцеловать уголок моих губ, прежде чем Ксавье откашливается.

— Тренер вообще-то освободил нас до конца дня, потому что он хочет, чтобы мы ушли сегодня утром и тренировались там, — бормочет он, встречаясь с моим настороженным взглядом.

— Тогда вам, ребята, лучше идти, — говорю я, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

— Ты уверена, что не хочешь пойти с нами? — Спрашивает Хантер, и я заставляю себя улыбнуться.

— Я уверена.

Я никогда не хочу быть той девушкой, которая путешествует с ними. Это просто заставит меня выглядеть неуверенно, и хотя я смехотворно новичок в этом эксклюзивном дерьме, это единственная кроличья нора, в которую я не прыгну.

— Если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони или напиши. Бет также намекала на то, чтобы связаться с тобой, когда звонила сегодня утром, — говорит Хантер с улыбкой, и на этот раз это заставляет меня улыбнуться по-настоящему. Возможно, поговорить с Бетани — хорошая идея. Кроме того, мне нужно, чтобы ко мне прижался Коди.

— Спасибо. Будьте в безопасности и наберите все очки, — бормочу я, кладу руку ему на грудь, приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам. Этот поцелуй медленный и томный, и когда я отстраняюсь, то тут же жалею об этом, но Тобиас тут же оказывается рядом,