Шрифт:
Закладка:
Зрители в молчании проводили Фирса, и только когда он скрылся за кулисами, раздались оглушительные аплодисменты.
Потом был звон топора рубившего вишнёвый сад, аплодисменты, поклоны артистов, снова аплодисменты, до тех пор, пока занавес не опустился, и зрители не разошлись по домам.
Про Арнольда Арнольдовича, вспомнили, только, когда монтировщики пришли убрать его кресло.
Все мы — люди
Они молодые, не унывающие ребята. Они шутят, смеются, у них простые, открытые лица. Они не похожи на супергероев, из комиксов. Они похожи на людей, которые пришли в мир, что бы полюбить, родить детей и вырастить их. Им ещё многое нужно сделать, много успеть, и потому они счастливы. Даже сейчас, когда, страх и паника охватили всю планету, они живут, трудятся, и любят несмотря не на, что. Они протягивают руку помощи, тем, кто не может себе помочь. Тем, кто находиться на карантине и самоизоляции. Тем, для кого простой выход из своей квартиры может стать роковым. Тем, кому помочь могут только они. Потому они здесь.
Штаб волонтёрского движения. Новичок, только, что получивший аккредитацию, спрашивает у тех, кто уже прошёл не один адрес.
— Простите, я в первый раз, не подскажите, какая экипировка, и средства защиты положены волонтёрам? — Новичок немного нервничает. Он впервые среди тех, кто имеет за плечами десятки пройденных адресов. Парень, осмотрев новоиспечённого волонтёра, подмигнул остальным, и сказал — Блокиратор вирусов, аденоиды и амулет.
— А где можно получить?
— Пройдите к девушке, за вторым столиком. — Новичок подходит к столу.
— Простите, я в первый раз, мне сказали у вас можно получить экипировку и средства защиты волонтёра.
— Да.
— Мне блокиратор вирусов, аденоиды и амулет.
— Вот вам блокиратор. — Даёт три маски.
— Это блокиратор?
— Да.
— А почему он похож на маску?
— Что бы вирус ни догадался.
— А почему только три?
— Больше пока, дать не можем. Экспериментальная разработка.
— А аденоиды?
— Аденоиды, это к лору. А амулет, вот. — Она протянула ему пузырёк.
— Что это?
— Жидкость для дезинфекции рук.
Весь штаб рухнул от смеха. Я смотрел на них, и думал. — Удивительно, они ещё находят в себе силы, смеяться. Они не потеряли восприимчивость к юмору. А это значит, что они смогут победить любой вирус.
Первое задание.
Спросите любого волонтёра, помнит ли он своё первое задание? И он вам, в мельчайших подробностях опишет его. Он может не помнить своё второе задание, тридцать второе, но первое… Оно как первая любовь, на всю оставшуюся жизнь.
Это был мой первый адрес. Я ехал туда, где страшный, коварный враг, взял в заложники одинокую старушку. Он удерживал её, угрожая ей расправой. И я был той единственной ниточкой, благодаря которой, она могла связаться с внешним миром. Я вёз лекарства, туда, где они сейчас были нужнее всего. Туда где без них, возможно в эту самую минуту, умирает старушка. И только от моей расторопности зависит её жизнь. Я так же помнил о тех незыблемых правилах, которые обеспечивали безопасность не только мою, но и того кому я помогаю. Первое работать только в маске и перчатках. Второе не подходить к человеку ближе полутора, двух метров. Не входить в квартиру, не при каких обстоятельствах. И самое главное, не брать ничего в качестве благодарности.
Я шёл по пустым улицам, как герой фильма «Я легенда» Слышно было только, как гулко стучат мои каблуки в тишине двора. — Когда то — Думал я. — Здесь кипела жизнь. Этот двор был наполнен детьми и их родителями, а сейчас здесь тихо как на кладбище. — Я поправил маску и позвонил в домофон.
— Добрый день. Я волонтёр, я принёс вам лекарства.
— Входите. — Я вошёл в парадную. Я думал только о том, что бы у моей старушки хватило сил дойти до двери. Дверь открылась. На пороге стояла женщина слегка за шестьдесят. Сказать, что она была крупная, значит, ничего не сказать. Она была килограмм за сто, крепкая как канадский клён, и к тому же с двумя огромными румянцами на щеках. В руках она держала, тарелку со свежи-жаренными беляшами.
— Господи, худющий то какой. Да ка же ты такой добрался то до меня?
— Вот, — Я поставил пакет с лекарством на пол. И собрался уходить.
— Постой, я ж тебе беляшеков свеженьких нажарила.
— Нам нельзя.
— Да как же нельзя?
— Да вот так совсем нельзя.
— Я тебя умоляю, ты тут покушай, а там мы никому не скажем. — Она шагнула ко мне с тарелкой беляшей, сокращая положенную дистанцию.
— Не подходите ко мне. — Закричал я.
— Ты что? Это же просто беляши. Попробуй. Они же вкусненькие.
— Мне не надо.
— Да как же не надо, надо. Доходяга ты мой. Не стесняйся. — Она протянула мне тарелку. Я сделал шаг назад, оступился, и чуть было не полетел с лестницы. Она подхватила меня, и посадила на подоконник.
— Да ты ж на ногах уже не держишься. Ешь. — И она всунула мне в рот беляш. — Вкусно?
— Да. — Промычал я набитым ртом.
— Сейчас, я тебе с собой положу. — Она скрылась за дверью, а я рванул вниз по лестнице, на ходу дожёвывая злополучный беляш.
Будни волонтёра
— Заявка 101234 продукты.
— Моя.
— 101344, доставка лекарств.
— Беру.
— 123177, продукты, срочно.
— Взял.
Наряды один за другим появляются на экранах мониторов. Их тут же перехватывают, десятки готовых к их выполнению волонтёров. Они спешат, не смотря на погоду, на чувство самосохранения, которое вполне рационально объясняет бессмысленность и опасность этой затеи. Но они как безумцы, пренебрегают собственным благополучием и упрямо идут туда, где их ждут, где без их помощи и поддержки не обойтись.
— 203516, на Парашютной нужен парацетамол, здесь нигде нет. Кто ни-будь видел его в аптеках?
— Нет, его смели ещё две недели назад.
— Предлагали замену?
— Да, но нужен именно парацетамол.
— Есть, нашёл в аптеке на школьной. Через час буду. — И вот уже лекарство летит, сквозь, тьму подземки. Несётся сквозь мокрый апрельский снег, пока не попадает туда куда нужно. Цель достигнута, задание выполнено. Краткая передышка, и новая заявка, новая цель, напоминающая нам, о том, что мы люди.
— 132453, бабуля без денег, я купила ей продукты, так. Нужно сообщить о ней, в «ГИРЦ» Сама она не сможет. Требуется постоянная поддержка.
— Принято. Спасибо.
