Шрифт:
Закладка:
— На пару, значит? Идея! — обрадовался Кубарь. — Шуруем!
И они принялись за работу. Молоток не умолкал ни на минуту. Забойщику не надо было каждый раз выключать его, чтобы закрепить за собой вырубленное пространство. За него это делал напарник. В какие-нибудь полчаса Полевода вырубил в своем шестиметровом уступе «коня» и к концу смены «добил» второго и третьего. Уголь обрушивался вниз по лаве бурным потоком. Работавший в нижнем уступе Кавун, выключив молоток, заорал:
— Полевода, что ты там гонишь? Скоро засыпешь меня к чертям!
Дмитрий весело подмигивал Кубарю: погоди, дескать, король забоя, еще не то будет…
Когда после смены бригада спустилась в нижний штрек, Кавун подозрительно покосился на Полеводу, спросил:
— На слабину, небось, напал, что так сыпанул?
— Не спеши, еще не то увидишь! — с шутливой угрозой ответил за Полеводу Костя. — Митяй дорожку тебе определенно перейдет, Захар.
Дома Дмитрий попытался разобраться, что же произошло. В спаренной работе было что-то интересное и новое. Он стал подсчитывать, и у него вышло: из-за того, что забойщику приходится часто отрываться от основного дела, чтобы закрепить за собой выработанное пространство, отбойный молоток бездействует более двух часов в смену. За это время можно снять две полоски в шестиметровом уступе, что составит несколько тонн дополнительного угля. А если уступ увеличить с шести до двенадцати метров, усилив при этом крепление? Тогда достаточно забойщику срезать две полоски, и он вырубит в два с лишним раза больше угля… Но в молотке восемь килограммов веса, к тому же это сильный беспокойный механизм, его держи да держи в руках. Где взять сил на шесть часов? Пожалуй, на такую работу не хватит духу даже у Захара.
Ночью Дмитрий долго ворочался, не мог уснуть. Он слышал, как время от времени с шумом, похожим на внезапный порыв ветра, высыпалась порода из опрокинутой вагонетки на терриконе, прислушался к скрипу снега под ногами прохожих и все думал: «Посоветоваться с Завгородним, может, он что подскажет». Но вспомнил, каким грубым бывает начальник участка, и сразу же отбросил эту мысль. Решил пока молчать.
Утром Полевода застал в нарядной начальника участка Завгороднего, горного мастера Бабаеда, бригадира Чепурного и Кавуна. Горный мастер и бригадир о чем-то спорили. Кавун сидел на скамье, опустив голову, растирал короткие толстые пальцы. И Полевода понял, что причиной спора был Захар. Начальник участка, занятый книгой учета, казалось, не интересовался разговором.
— Захар — член нашей бригады, и бросаться им, как мячом, не позволю! — запальчиво говорил Чепурной. — А то моду взяли: как где прорешка — туда и Кавуна. Выходит, на все бочки затычка. А за коммунистическую бригаду с кем воевать?
— Горяч ты, Викентий, — перебил его Бабаед. Голос его был басовито спокойный, вкрадчивый. — Может, это и хорошо, что горяч, да плохо, что печешься только о себе да о своей бригаде. Выходит, в твоей бригаде должен быть коммунизм, а в других пусть самый что ни на есть злейший капитализм процветает, тебя это не касается.
— Ну что это вы, в самом деле, Ефим Платонович, — обиделся Чепурной, — в грехах таких обвиняете. При чем тут капитализм? — и огляделся вокруг, как бы ища защиты.
— А при том, мил человек, — настаивал на своем Бабаед, — что за коммунизм надо бороться всем фронтом. Хороши у тебя дела — не зазнавайся, плохи у соседа — ему помоги. Так и программа партии учит.
Бригадир молчал. Бабаед понял, что его взяла, и еще больше разошелся.
— В восточной лаве у нас сейчас дела плохи. Правильно говорю, Евгений Иванович? — бросил он беглый взгляд в сторону начальника участка. Тот, не отрываясь от дела, утвердительно кивнул головой. — Вот видишь, не брешу, верно говорю — плохо дело на «Востоке»! Уголь там мягкий, ничего не скажешь, только кровлю коржит — не удержишь. Кто способен показать, как удержать ее и чтоб при всем том скоростное продвижение лавы было обеспечено? Ну кто?.. Молчишь? А я знаю кто — Захар. Другого такого мастера у нас на участке днем с огнем не сыщешь.
Захар поерзал на месте, прокашлялся без нужды. Видимо, даже ему, привыкшему к похвалам, было неловко.
— Ну раз такое дело, пусть идет на «Восток», — вспылил Чепурной. — Забирайте Захара, только предупреждаю: за выполнение плана я не ручаюсь.
Начальник участка вдруг поднял голову.
— Ты не кипятись, Викентий Сергеевич, — сказал он спокойно. Полевода впервые слышал, чтобы Завгородний называл своих подчиненных по имени и отчеству. Возможно, у него вырвалось случайно? — Так что, не хочешь Кавуна в «Восточную» отпустить?
— Ясное дело, неохота, — с трудом выговорил Чепурной. — Определенно план сорвем.
— В таком случае тебя пошлем на «Восток», — сказал начальник участка. — Больше некого.
Бригадир удивленно посмотрел на него, промолчал.
— Да, так и сделаем, Платонович, — обратился Завгородний уже к горному мастеру. — Пошлем в «Восточную» Чепурного и не просто забойщиком, а бригадиром. Временно, конечно. У Викентия Сергеевича кроме мастерства достаточно организаторского таланта, а там он пригодится.
Завгородний поднялся и, обращаясь ко всем сразу, спросил:
— Ну а как насчет временно исполняющего обязанности бригадира, кого порекомендуете?
К этому времени бригада уже собралась, и все внимательно прислушивались к разговору.
Забойщики недоумевающе переглянулись: кого же, в самом деле?
— Не решаетесь назвать? — выждав, спросил начальник участка и остановил взгляд на Дмитрии.
— А как думаете, Полевода не подойдет? — спросил он. — Молод, правда, но забойщик, прямо скажу, хороший и парень с головой.
— Правильно, Евгений Иванович, — поддержал его Кубарь. — Полевода справится, это все скажут.
— Сообща поможем, — вставил кто-то.
Кавун уныло покачал головой, но ничего не сказал. Промолчал и Чепурной. Он, видимо, все еще не мог прийти в себя от того, что случилось. Горный мастер глубокомысленно рассудил:
— Таких, как Полевода, выдвигать надо…
Дмитрий не дал ему договорить.
— Есть же опытнее меня, Евгений Иванович, — просительно сказал он. — Не справлюсь я.
— Справишься, — послышались подбадривающие голоса.
— Выходит, все вопросы разрешили, — сказал Завгородний. — А теперь за работу.
С его смуглого лица сошли суровые складки, светло-карие глаза повеселели. Он пальцем поманил Дмитрия и, обращаясь к Чепурному, сказал:
— Сегодня еще поработаешь со своей бригадой, Викентий Сергеевич. Растолкуешь Полеводе что к чему, — он покровительственно похлопал по плечу Дмитрия, — завтра принимай «Восток». Вот так.
Когда вышли из нарядной, Кубарь взял Полеводу под руку, сказал:
— Ну, не я тебе говорил, что начальник у нас мировой? — И для убедительности поднес большой палец к лицу Полеводы так близко, что тот слегка отшатнулся. — Евгений Иванович принимает боевые решения с ходу
