разгаре сражения, а он подходит и говорит: «Зачем ты здесь?» И ты начинаешь думать, зачем. Потом он идет к другому актеру и спрашивает: «За что ты сражаешься?» Я сражаюсь за жизнь. За все, что есть хорошего в этом мире.

ДЖОН БРЭДЛИ (СЭМВЕЛЛ ТАРЛИ): Мигель очень хотел, чтобы мы смотрели на все происходящее с точки зрения своих персонажей. Что происходит с твоим героем, когда ты за кадром? Тебя не показывали десять минут, но за это время что-то произошло. Ты сражался? Или бежал? Или прятался? Как развивалась твоя история во время этой битвы? Ты должен постоянно думать о том, что с случилось, пока мы тебя не видели. У Мигеля просто криминалистическое внимание к деталям, он держит в голове мысли и чувства всех персонажей и знает, что для каждого из них означает тот или иной поворот событий.

МИГЕЛЬ САПОЧНИК: Все, что я снимал раньше, было в основном показано глазами Джона. А тут у меня двадцать четыре актера, и каждый хочет, чтобы это была его или ее битва. Мне было сложно, потому что я всегда считал, что лучшие сцены сражений – это те, которые показаны с определенной точки зрения. Здесь же повествование всегда оставалось объективным, даже когда я делал его субъективным, потому что мы все время перемещаемся между историями, от одного персонажа к другому. Постоянные перебивки делают эту битву беспристрастной, хочешь ты того или нет. Я все время думал: «Чью историю я сейчас рассказываю? Какие ограничения это накладывает? Какие из них сделают сцену лучше?»

Было время, когда Сапочник метался между тремя группами, руководя тремя съемками одновременно: одна снимала огонь в траншеях, другая – Дейенерис на ее дракономашине, третья – массовку на поле боя. Но даже у режиссера, который снимал еще и пятую серию заключительного сезона, «Колокола», был предел.

БЕРНАДЕТТ КОЛФИЛД (ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Изначально Мигель хотел снимать третью, четвертую и пятую серии. Я сказала: «Это безумие; даже если ты будешь снимать только две, будет трудно». А он кричал: «Мне должны были дать больше отдыха (между сериями)!» Но я помнила, что он говорил раньше: «Не хочу, чтобы другую битву снимал кто-то еще».

ДЕБОРА РАЙЛИ: Он был ужасно измотан. Я пыталась заставить Мигеля кое-что решить по «Колоколам», когда он снимал «Долгую ночь», и он просто не мог сосредоточиться.

Исступленные съемки «Долгой ночи» осложнялись еще и тем, что одновременно с ними режиссер Дэвид Наттер снимал четвертую серию, «Последние из Старков», для которой тоже использовались декорации Винтерфелла. Таким образом, команда «Престолов» не просто работала по ночам – они трудились сутки напролет, потому что многие члены команды обеспечивали работу и дневных, и ночных съемочных групп. У некоторых из них шагомеры показывали по 40 000 шагов в день, то есть они ежедневно проходили больше тридцати километров.

ДЕБОРА РАЙЛИ: Все только и говорят о тяготах ночной съемочной группы, но мы-то работали над двумя сериями сразу. Сотрудники вроде меня должны были обеспечивать работу обеих групп. Во второй половине дня мы передавали подготовленные декорации Мигелю, а в четыре утра начинали приходить сообщения, что для съемок Дэвида Наттера нужно все поменять. Мы все время пытались бежать впереди паровоза, и временами мне казалось, что он нас уже переехал. Восьмой сезон все соки из нас выжал.

КРИСТОФЕР НЬЮМАН: Это была настоящая битва. Ты держишься только за счет силы воли и говоришь людям: «Нужно сделать так-то и так-то». Как только люди усомнятся в том, что ты знаешь, что делаешь, – тебе конец. Нельзя, например, допустить, чтобы постановщик трюков закатывал глаза, когда ты ставишь перед ним задачу. Никто из нас не мог позволить себе проявить слабость: подчиненные не должны возражать, они должны слушаться. Как только они почувствуют, что ты не тянешь, – все, разброд и шатание расползутся, как раковая опухоль.

В условиях всеобщей усталости каждое решение имело значение. Вот лишь один пример того, насколько важна была каждая деталь – даже если речь шла всего о нескольких взмахах мечом. Во время «Долгой ночи» Сэмвелл Тарли сражается с мертвецами. Наблюдая за съемками этой сцены, я восхищенно сказал Когману: «А Сэм-то прямо крутой боец!» Брайан сразу забеспокоился. «Слышали, что он сказал? – спросил он других продюсеров. – У нас проблема. Сэм не должен выглядеть крутым».

Для второго дубля он попросил немного изменить настрой: Сэм должен выглядеть неуверенным и растерянным. Брэдли начал испуганно отскакивать, когда мертвецы нападали на него. После очередного дубля Уайсс внес еще поправки. «Он все время поворачивается в нужном направлении, как будто предвидит атаки», – заметил он и напомнил Брэдли, что Сэм не знает, с какой стороны на него накинется очередной мертвец. Наконец пазл сложился, и Брэдли начал выглядеть как насмерть перепуганный солдат-новичок, судорожно отбивающийся от толпы мертвецов.

ДЖОН БРЭДЛИ: Когда снимаешься в масштабных батальных сценах, иногда поневоле увлекаешься. Видишь себя (на мониторе) и стараешься выглядеть как можно лучше. Мигелю приходилось постоянно мне повторять: «Помни, что твой герой – не боец. Я понимаю, тебе хочется показать, как ты хорошо дерешься и что в этом деле ты гораздо лучше Сэма. Но сейчас тебе нужно стать Сэмом, иначе это выглядит неправдоподобно. Хватит хорошо драться!» Вообще-то, все равно никогда не выглядишь на экране так хорошо, как тебе кажется. Каждый раз думаешь: о, вот в этой сцене я просто превзошел сам себя. Потом пересматриваешь – а там всего лишь обычный ты.

Впрочем, был один актер, которому нравились ночные съемки – в отличие от всех остальных, у кого я брал интервью для этой книги.

Наверное, вы догадались, кто это.

КРИСТОФЕР ХИВЬЮ (ТОРМУНД ВЕЛИКАНЬЯ СМЕРТЬ): Я обожал ночные съемки! Это совершенно уникальная атмосфера. Темно, холодно, и почти тысяча человек бодрствует каждую ночь, чтобы все было как надо. Некоторые люди по двенадцать часов изображали трупы. Настоящее волшебство. Я столько нежити прикончил! Всегда мечтал убивать живых мертвецов.

Не всем актерам, снимавшимся в «Долгой ночи», пришлось одинаково тяжело. Тех, чьи герои спасались в крипте Винтерфелла – Питера Динклэйджа, Натали Эммануэль, Софи Тернер и других, – самое худшее миновало.

СОФИ ТЕРНЕР (САНСА СТАРК): У меня было всего два дня ночных съемок. Сражаться совсем не в характере Сансы. Но мне так хотелось нормально поработать с каскадерами (это отличная команда, они выиграли премию «Эмми»)! Каждый раз, когда я с ними работала, это были сцены, где меня били, так что было не очень весело. Впрочем, если бы я выполняла трюки,