Вино встало поперек горла.

Они целовались, прямо за столом, у всех на виду. И по мере того, как присутствующие по очереди обращали внимание на это действо, голоса смолкали все больше, пока в углу таверны, облюбованном магами, и вовсе не воцарилась мертвая тишина.

Лина сидела уперев локти в столешницу и держа перед собой бокал обеими руками. В какой-то момент она даже испугалась, что тонкое стекло лопнет под ее пальцами. Но не сжимать их не могла. И не смотреть тоже.

Это было красиво. Действительно красиво, если отключить чувства, которые под воздействием алкоголя разыгрались пуще прежнего. Черные как смоль волосы и почти белые, смуглая и светлая кожа, алые и вечно бледные губы. И их движение — словно танец.

Как он мог показаться ей женственным?

Она смотрела на жилистое предплечье, открытое из-за подвернутых до локтей рукавов, как всегда, белой рубашки, на синеватые прожилки вен под светлой кожей, на совершенно не женскую кисть, длинные пальцы которой зарылись в роскошные кудри Лукреции, и понимала, что окончательно, бесповоротно пропала.

Как так вышло? Когда?

А еще поняла, что даже поцелуй с Андером, которого она так ждала, ничего бы не изменил — слишком поздно, Лина упустила момент.

Наконец они отстранились друг от друга, а за столом разразились аплодисменты. Лукреция довольно зарделась и чмокнула Линдена в щеку. А присутствующие начали переглядываться и перешептываться. До Лины долетело чье-то: "С тебя двадцатка", — но все это происходило где-то на грани сознания, потому что она по-прежнему сидела и смотрела на Айрторна во все глаза. Напарника, аристократа по происхождению и черного мага, дружба с которым — единственное, на что такая, как Линетта Деверо, могла бы рассчитывать.

А когда довольная Лу вернулась на прежнее место, и Линден снова сел прямо, он тоже посмотрел на Лину. В упор. Ей показалось, что между ними зазвенел воздух. Прямо в глаза, спокойно, без вызова или насмешки — вообще не понятно, с каким посылом, просто смотрел, и от этого взгляда у нее скручивало внутренности.

Коллеги уже вновь вернулись к прерванным этой сценой разговорам, а между ними словно протянулась невидимая нить, и Лина никак не могла отвести глаза.

— Правильно я говорю? — Наполнив свой бокал, Лукреция толкнула Линдена локтем в бок.

Тот дернулся, моргнул.

— Что, прости?

Лина тоже не слышала ни слова из того, что происходило вокруг, хотя на сей раз Лу наверняка говорила громко.

Темная замерла, не донеся вино до рта. Прищурилась, глядя на Айрторна с подозрением, и, проследив за его взглядом, резко повернулась к Линетте.

— Вы что, идиоты? — вдруг взвизгнула так, что зазвенела стеклянная посуда на столе.

Линден поморщился.

— Лу, кончай.

— Да как? Да вы… — Лукреция так возбудилась, что не нашла слов.

— Эй. Что у вас там? Опять веселитесь без нас? — выкрикнул с другого конца стола Рой, вытягивая свою тощую шею и пытаясь рассмотреть, что происходит.

— Лу, — зачем-то повторил Айрторн, глядя на нее упор.

— Ну знаешь… — начала распыляться та.

И кто знает, чем бы это все кончилось, если бы Лину вдруг не повело в сторону. Она неловко взмахнула рукой, пытаясь не упасть с лавки. У нее получилось — благодаря плечу Танта, в которое удалось вцепиться мертвой хваткой в последний момент (тот даже вскрикнул от неожиданности и, возможно, от боли), — зато посуде возле нее повезло меньше: на пол полетели и ее бокал, и оказавшийся неподалеку кувшин, и тарелка с мясной нарезкой.

Кто-то засмеялся. Кто-то громкой выругался.

Линетта подумала, что ей стоило бы извиниться за свое неподобающее поведение, но вместо этого с ее губ сорвался смешок. А потом еще и еще.

— Так, кому-то пора домой, — разобрала она среди других голос Айрторна.

— А кто будет платить за посуду? — раздался грубый бас откуда-то сбоку.

Но Лина не могла повернуться — прилагала все усилия, чтобы не рухнуть носом в уцелевшую тарелку перед собой.

— Я все оплачу, — отрезал Линден, каким-то образом уже очутившийся возле нее. — Вставай давай. — Его руки оказались на ее плечах и потянули вверх.

— Это вряд ли, — проворчала Линетта и крепче вцепилась в крышку стола, за которую держалась с тех пор, как оторвалась от спасшего ее от падения коллеги из отряда целителей.

— Это еще почему?

— Меня ноги… ик… не держат.

Сидящий рядом Тант захрюкал от смеха, а Линден мученически вздохнул, присел и перекинул ее руку через свое плечо.

— Пойдем уж.

— Прости, — все-таки извинилась она, повиснув на нем безвольной куклой.

— Угу… напарник.

ГЛАВА 9

Дорогу до дома Лина запомнила плохо. Помнила, что Айрторн вел ее, придерживая за талию, а она болталась у него на плече. Перед глазами плыло, мутило неимоверно, и оставалось только молиться, чтобы неспокойно ворочающийся желудок и вовсе не решил опорожниться на мостовую. Кой черт дернул ее столько пить? Компот — как же…

Чертово вино.

— Чертово вино.

— Нормальное вино, — проворчал спутник, и Лина только сейчас поняла, что сказала это вслух. — Просто кто-то не умеет пить, а влил в себя целый бочонок.

— И ничего не бочонок, — возмутилась Линетта и громко икнула.

— Ну конечно, пригубила глоток. Давай, шевели ногами. Или мне взять тебя на руки?

А потом ее живописно стошнит ему на грудь… Нет уж.

— Сама дойду, — буркнула Лина и стала лучше следить за своими подгибающимися ногами.

Следить получалось не очень — перед глазами все расплывалось.

— У-и-и, — прокомментировала она творящуюся вокруг нее качку и для полного счастья еще и попыталась раскинуть руки.

Айрторн совсем не по-лордовски выругался и все-таки подхватил ее на руки. Она, правда, для вида подергалась, пытаясь вырваться. Но в ответ получила еще одно далеко не литературное слово и угрозу, что если немедленно не успокоится, то он перекинет ее через плечо и понесет как мешок, и послушно затихла, положив голову ему на плечо.

В общем-то, было удобно. Даже тошнить, как ни странно, перестало. И Линетта, совершенно расслабившись и окончательно осмелев, еще и обвила руками шею своего носильщика и уткнулась носом ему в шею.

— Будешь дергаться, пойдешь пешком, — недовольно буркнул Линден.

— Не дойду, — возразила Лина со всей уверенностью и снова затихла. Но нос не убрала и руки тоже.

Потом, она подумает обо всем потом, а сейчас ее укачивало, как на волнах, в теплых объятиях, и ей просто было хорошо.

— А говорил, что Лу похожа на твою мачеху…

Странная штука — алкоголь. Вроде бы она только подумала о чем-то, а язык уже сказал это вслух.

— Боги, Лин, давай