– Это вы мне говорите? – уточнил Нассонов. – А мне-то как смешно. Сами видите, сколько в реестрике, помимо вас, душ, и все небось такие же, как вы. Не то что мертвые, упаси боже, но понятия не имеющие о том, что озолотились. И ведь ни один ни копейки не получил, я в этом на сто процентов уверен.

– Но кто-то все-таки получил.

– Конечно, перечисления прошли. У меня все прозрачно.

– Но кто конкретно?

– Так это у меня все прозрачно, не у других. Кто ж знает, дорогой мой? Я не знаю. И даже налоговики пока не знают. Потому что данный реестр они еще не видели. Потому что нужен запрос от налоговиков, чтобы и их этот вопрос заинтересовал, а он их пока не интересует. А без запроса как я его сам в налоговую понесу? Ну, спросят меня: это к чему? Что я отвечу? Что Гуров Лев Иванович, полковник и опер-важняк, выиграл вот столько, а вы проверьте, уплатил ли он налог?

Гуров поднял бровь. Аслан смутился:

– Ну, вас я для примера привел. Необязательно же вас. Суть в том, что меня не поймут. Ну а будет запрос, ну потребуют они от одного-второго банка, чтобы те дали выписки по счетам, так ведь вы сами знаете, как эти запросы выполняются.

– Как же?

– Ну как-как. Этим самым кверху. Через один, а то через два исполняются. Будут отбиваться. Мол, нет даты рождения, не тот тип налогоплательщика указан, а вот тут ИНН у вас не указан, а наша суперсовременная автоматическая система не может найти того, кого вы ищете, без полного Ф.И.О. и ИНН, пятое-десятое – так и будут тянуть время до победного. Вот так пройдет еще месяц, которого у меня нет. А если налоговая и штраф банку выпишет – так они еще и в суд пойдут, права качать, и еще месяца два-три-четыре уйдет. Сами знаете, сейчас за каждого клиента бой идет. Они еще до суда не дойдут, пока будут разбираться, чьи счета, как мне каюк и придет.

Гуров признал, что ход мыслей вполне логичный.

– Справедливо. Допустим. И все-таки кому же, по вашему мнению, может быть выгодна ваша гибель? Личные враги, обиженные родственники, наследники, бывшие жены?

– Родственники – точно нет, я сирота, что отец, что мать – в графе два жирных прочерка. Женат я никогда не был, детей у меня нет, по крайней мере, мне об этом никто не сообщал.

– Кровники?

– Да вы что! Откуда?

– Бои по глупости или ковиду не проигрывали?

Нассонов вдруг прыснул:

– Хорошо подкололи. Не-а. Кстати, Хайдарчик вам поклон велел передать. Он уже в Грозном, устроился тренером в детской спортшколе, а наша Таня снова громко плачет… ну, то есть на сносях.

– За привет спасибо, польщен, а теперь вернемся к нашим делам.

Аслан посерьезнел:

– Вернулись, вернулись. Нет, таких прямо кровников-врагов не припоминаю. Не знаю, кому выгодно. Может, какой маньяк, который считает себя избранным и стремится искоренить азартные игры.

Гуров хмыкнул. «Интересно, надо будет как-нибудь стажеров припрячь, может, где-то в архивных документах упоминаются такие маньяки? Убийцы наперсточников и шулеров», – подумал он, потом вспомнил все происшедшее и помрачнел.

– Что делать-то будем, Лев Иванович? Я вас ни в коем случае не шантажирую, вы же понимаете. Я бы вам денег с удовольствием предложил, но вы же не возьмете?

– Не возьму.

– Однако, если эта грязюка с вашей, типа, ставкой всплывет, особенно после моей смерти, я-то ведь единственный, кто с ручательством может защитить ваше честное имя.

– Да что ты заладил-то? – снова нагрубил полковник. – Куда ты собрался, да налегке, да так скоро? Что, девяностые на дворе? У тебя вон бойцов сколько и «Мерседес» какой борзый.

– Девяностые не девяностые, но вы получше меня знаете, что бывает с теми, кто не возвращает высоким чинам их денежки.

– Представь себе, не знаю, – парировал Гуров.

– А я в вас не сомневался, – огрызнулся Нассонов.

В этот момент зазвонил его телефон – обычная, скромная кнопочная «верту». Он поднес ее к уху, послушал, произнес несколько слов и дал отбой. Некоторое время Нассонов размышлял, подняв брови, потом потер лоб и наконец сказал, теперь уже медленно и веско:

– Ситуация следующая. Послезавтра в Калининграде состоится ветеранский фестиваль по регби. Мой финдир из конторы сообщает, что поступила ставка в миллион сто рублей на то, что матч между «Старыми лосями» и «Балтийским штормом» не будет завершен.

– Так. И что с того?

– Если ставка зайдет, то я банкрот. Если я банкрот, то не смогу выплатить деньги клиентам. Не выплачу деньги – меня убьют. Вот, собственно, и все.

Глава 3. Вперед, на Раушен

Генерал Орлов с недовольством спросил, постукивая остро отточенным карандашом по столу:

– Послушайте, вы что же, не накатались еще? Сперва поодиночке путешествуете, теперь коллективно решили на побережье съездить, да еще за казенный счет?

– Не за казенный, – поправил начальника Гуров. – Поездку финансирует Нассонов, и это, во-первых…

– А, есть еще во-вторых?

– Во-вторых, мы ставим вопрос не о поездке на побережье, а об откомандировании нас в целях выявления, предупреждения, возможно, пресечения, а заодно и раскрытия преступлений…

– А равно и выявление, установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, – подхватил Крячко, пока друг переводил дух. – И в-третьих, сейчас сезон не особо-то курортный на Балтике. Не Египет, чай. Холод собачий наверняка.

– А вдвоем – потому что один работает, другой – страхует, – уточнил Гуров.

– Ладно, – буркнул Орлов, и полковники поняли, что лед тронулся.

– Дело вот в чем: с большой долей уверенности можно утверждать, что тот, кто постарался погубить Арутюнова, проявит себя и в деле Нассонова.

– Почему?

– Потому что факты и обстоятельства схожи. Сферы их деятельности идентичны, они росли вместе, по всей видимости, имеют общих врагов.

– Ну, ну? И что? – подбодрил генерал.

– По делу Арутюнова усматривается, что человек действовал с оглядкой, осторожничая. Теперь картина более динамичная. Судя по тому, как быстро разворачиваются события – все ставки сделаны за последние две недели, – тянуть с Нассоновым он не собирается. Я исследовал ряд ситуаций, которые привели к ощутимым потерям конторы «Гепард» – ставки сделаны крупные, на обычные мероприятия, в которых не усматривается элементов внешнего воздействия. У этого человека есть огромные деньги и нет желания долго возиться с Нассоновым.

– Что это значит? Уточни, – попросил Орлов.

– Я хочу сказать, что он просто желает, чтобы Нассонов как можно быстрее отправился на тот свет, все равно с чьей помощью. Красоты и полета мысли более нет. Все те же действия, но совершаются деловито и грубо, без попытки