в дневнике, — и до рассвета достиг железных заводов. Я остановился там в доме и отдыхал, пока рассвело. Потом поехал я ко двору, где я был очень милостиво приветствован его величеством, всеми вельможами и также Львом Кирилловичем, хозяином этих заводов. После обеда я поехал с его величеством на заводы, где я выковал широкую полосу». Работая сам над железом, Петр, видимо, приглашал к такой же работе и приближенных. Гордон, вероятно, куя полосу, доставил этим немалое удовольствие царю. 16 ноября Гордон отмечает приезд на заводы «многих знатных, частию из Москвы, частию из похода». 17 ноября, пишет он далее, «было царственное угощение. Вечером в обществе его величества я был у Тихона Никитича Стрешнева, где были очень удовольствованы». Дальнейший путь Гордон совершал, следуя за царем. 18-го после обеда он выехал с железных заводов и вечером приехал в Серпухов. 19-го прибыли в Молоди, здесь с Петром обедали у Соковнина и двинулись дальше в Дубровицы, вотчину князя Б. А. Голицына, где ужинали и ночевали. 20-го после завтрака двинулись дальше и прибыли в Коломенское, где, вероятно, на Петра пахнуло воспоминаниями детства. Сюда к Гордону из Москвы приехал его сын Теодор; Гордон представил его царю, который принял его очень милостиво. День 21-го проведен был в Коломенском в ожидании полков, которые подходили очень медленно. Наконец, 22 ноября состоялось торжественное вступление армии в Москву. Вступление это описывает Желябужский: «Ноября в 22 день, в пятницу, государь царь и великий князь Петр Алексевич всея великие и малые и белые России самодержец изволил из Коломенского идти к Москве с ратными людьми и шел по каменному большому мосту и пришел на дворец (в Кремль) с полками. Перво пришел генерал Петр Иванович Гордон. А за ним государь и весь его царский сингклит. А перед сингклитом вели турченина (пленного) руки назад; у руке по цепи большой; вели два человека. А за ним шли все полки стрелецкие. И пришед, стали строем на дворце. А государь изволил идти в свои царские чертоги, а за ним пошли все генералы и все начальные люди. И всех начальных людей государь[422] пожаловал к руке и службу их милостиво похвалил. А объявлял их, начальных людей, боярин князь Петр Иванович Прозоровский, что генералы Петр Иванович Гордон, да Автамон Михайлович Головин, да Франц Яковлевич Лефорт под Азов ходили и оный с людьми и с пушками взяли (?) и со всяким мелким ружьем». После этой церемонии Петр тотчас же проследовал с полками в Преображенское. «И того же часа, — заключает Желябужский свой рассказ, — государь изволил идти со всеми ратными людьми в Преображенское строем»[423].

Церемонией в Кремле первый Азовский поход был официально закончен. В родные, хотя и немилые, кремлевские хоромы и в любимое Преображенское Петр возвращался уже не тем юношей, каким из них отправлялся в конце апреля. Он нес с собой обильный запас новых и сильных впечатлений, значительный, приобретенный за семимесячную кампанию опыт. Он много видел и многому мог научиться, он близко столкнулся с разнообразными явлениями настоящей, уже не игрушечной, кожуховской войны; ему пришлось живо испытать тревоги и опасности боевой жизни, грозившие от настоящего неприятеля; он должен был решать крупные, задаваемые войной задачи. Вся Азовская кампания, им же самим подготовленная, прошла при его непосредственном и живом участии. Передвижение больших, по тому времени, конечно, отрядов войска на отдаленный театр военных действий со всеми военными грузами по рекам Москве, Оке и Волге, осложняемое пересадками и перегрузками, поход через степь в летний зной от Царицына к Паншину, новое речное движение по Дону, встреча лицом к лицу с сильным противником, вид неприятельской крепости с ее валами и бастионами, бомбардировка, привлекавшая особое внимание Петра, как страстного бомбардира, решение важной стратегической задачи успешной атакой каланчей, в которой он сам принимал активное участие и которую считал началом своей действительной службы; осадные работы, рытье траншей и апрошей, где, по его выражению, надо было ходить всегда наклонясь, взрывы мин, неприятельские внезапные вылазки, беспрестанные вопросы и заботы о продовольствии войска и его снабжении военными припасами, два неудачных штурма, большие потери в войске, гибель близких людей, наконец, тягостное обратное движение через степь поздней осенью при свирепствующих холодах — вот явления, дававшие работу мысли Петра за семь месяцев, вот предметы, на которые устремлено было его внимание, вот впечатления, которые будут надолго, быть может на всю жизнь, воскресать, как воспоминания. Цель, ради которой поход предпринимался, не была достигнута — Азов не был взят. Но неудача нисколько не поколебала Петра. Наоборот, она даже как будто усилила его энергию и увеличила силу его стремления к намеченной цели. Отступление войск от Азова было предпринято с неизменной мыслью вернуться к нему весной. Приготовления к кампании следующего года начались еще под Азовом: укреплены были каланчи, и в них оставлен гарнизон, в Черкасске складываются запасы для будущего похода, с дороги летит письмо о привлечении галерных мастеров. Эти приготовления со все возрастающей энергией продолжаются по возвращении в Москву.

XXX. Приготовления ко второму Азовскому походу

Уже по мере хода военных действий под Азовом для Петра, несомненно, становились все более ясными причины их неуспеха. Они получили, надо полагать, вполне ясное признание на том военном совете — «консилии генералов», — который имел место «по возвращении от невзятия Азова», как писал Петр Апраксину. Этими причинами были, во-первых, недостаток знающих, искусных инженеров для руководства осадными работами, и в частности минеров для устройства мин. Результаты минных работ в первом походе были по большей части неудачны: мины едва ли не столько же вредили своим, сколько неприятелю. Второй причиной можно было считать отсутствие русского флота, который мог бы прекратить подвоз к Азову провианта, снарядов и подкреплений с моря. Наконец, третью причину можно было видеть в отсутствии единства командования войсками осаждающих. Войска эти были разделены на три корпуса под начальством равноправных генералов, которые не всегда бывали между собой согласны и нередко не хотели поддерживать один другого. Сам Петр на себя высшего командования не брал: он держался в стороне, был простым бомбардиром, хотя все же в конце концов последним решающим моментом была его воля. В этих трех направлениях одновременно с обычными мерами по сбору войска и происходит подготовительная работа к новому походу в конце 1695 и в первые месяцы 1696 г. Заботы о выписке инженеров из-за границы возложены были на дипломатическое ведомство. Началась ускоренным, энергичным темпом постройка флота в Преображенском и в Воронеже.