Можно думать, что, отослав записку, связанную с «Наказом» Екатерины II, Десницкий засел за подготовку другой крупной работы, которой хотел закрепить свое положение в университете. Он огласил ее в виде университетской речи 30 июня 1768 г., и в том же году она была опубликована под названием «Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции». Десницкий выступает здесь во всеоружии европейской учености. Он дает солидный обзор литературы по социологии и четко высказывается за то направление в ней, которое близко к идеям Смита и которое мы назвали бы теперь экономическим материализмом. Возможно, что имя Адама Смита впервые прозвучало в России в этой речи. Десницкий отмечает переход Смита от проблем этики к социально-экономическим вопросам. Именно они произвели такое сильное впечатление на русских студентов в лекциях Смита. В другой своей работе, опубликованной в 1772 г., Десницкий называет Смита «великим философом»[78], что, пожалуй, не имеет аналогий в западноевропейской литературе тех лет. Классиком Смит стал значительно позже.

Десницкий смело, с задором молодости критикует теорию естественного права в том виде, в каком она сложилась к тому времени в Западной Европе, особенно в Германии. Он обвиняет ее в схоластике, в отсутствии исторического подхода к человеческому обществу. Ученые этой школы пишут «о вымышленных состояниях рода человеческого, не показывая, каким способом собственность, владение, наследство и пр. у народов происходит и ограничивается…»[79]. Здесь уже содержатся истоки взгляда, что развитие человеческого общества определяется в первую очередь отношениями собственности, а эти отношения зависят от способа производства материальных благ.

Важные и новые для России идеи Десницкий развил в своей речи 1781 г., которая была опубликована под заглавием «Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения в различных состояниях общежительства». В сущности, здесь речь идет о том, какие типы собственности характерны для различных стадий развития человеческого общества.

Эта последняя известная нам крупная работа Десницкого производит сильное впечатление своей продуманностью и четкостью. Здесь постаревший и укрепивший свои позиции в ученом мире автор уже не стремится блеснуть эрудицией, как в речи 1768 г. Он экономно использует небольшой объем для изложения своей концепции. Опять-таки отталкиваясь от Смита и Миллара, которых он, несомненно, имеет в виду, именуя «новейшими и рачительнейшими испытателями природы человеческой», Десницкий формулирует концепцию четырех стадий развития человеческого общества. Эти стадии: охотничья, скотоводческая, земледельческая и коммерческая. Как бы ни была несовершенна эта схема, она отражала эволюционный взгляд на человеческое общество и фиксировала изменения в способах производства материальных благ. Под коммерческим состоянием общества Десницкий, в сущности, понимает капитализм или, во всяком случае, его зачатки в недрах феодального общества, отмечает связь коммерческой стадии с развитием общественного разделения труда.

В духе экономического материализма Десницкий делает следующее замечание: «Такое происхождение и возвышение обществ человеческих есть сродно всем первоначальным народам, и по оным четверояким народов состояниям мы должны выводить их историю, правление, законы и обычаи и измерять их различные преуспевания в науках и художествах»[80]. Формы собственности Десницкий считает непосредственным базисом, определяющим надстройку, – формы «правления государственного», законодательство и идеологию. Эти взгляды русского ученого надо признать выдающимися для его времени.

Под собственностью Десницкий неизменно понимает частную собственность, и ее развитие он считает проявлением прогресса общества. Поэтому у него в охотничьем и отчасти в скотоводческом состоянии собственность как бы вовсе отсутствует. На деле же он характеризует основные черты коллективной первобытнообщинной собственности. «…У народов, живущих ловлею зверей, и самое употребление вещей бывает по большей части нераздельное и общее всем. Ибо как они живут все в одной хижине или пещере, то оных жилищ имеют совокупное и нераздельное владение и употребление, и как они едят все вместе, то их и съестные припасы бывают всем общи, а по недостатку даже и самые одеяния у них, точно как и у наших крестьян, бывают носимы и обоим полом одинакие и нераздельные»[81].

Похоже, что здесь Десницкий недвусмысленно намекает на нищету русских крестьян, сравнивая их по убожеству жизни с первобытными охотниками. Примечательно в этой работе также использование данных этнографии. Автор приводит свидетельства современных ему путешественников по Африке, знатоков жизни североамериканских индейцев.

К сожалению, вопросы коммерческого состояния, т. е. современности, автором рассматриваются скупо. Социальная структура капитализма, отношения классов в этом обществе Десницким практически не освещаются. Его глазговских воспоминаний было, конечно, мало, чтобы реально изобразить Западную Европу накануне французской революции.

Западное «коммерческое» общество, основанное на частной собственности, представлялось Десницкому конечной целью развития человечества, своего рода идеалом. Лишь в таком обществе возможно успешное развитие экономики, создающее, выражаясь языком Смита, богатство народов. Десницкий полагал, что Россия может вступить в сообщество цивилизованных наций, только идя по этому пути. В одном из его сочинений мы находим фразу, актуально звучащую и в наши дни: «Купечеством больше народы скрепляются и соединяются, нежели каким другим средством».

13.6. Третьяков о богатстве и бедности народов

Профессора-немцы, которые экзаменовали Десницкого и Третьякова в августе 1767 г., отметили лучшую подготовку первого по сравнению со вторым. В данном случае они оказались правы. Третьяков не показал себя столь оригинальным и глубоким мыслителем, как Десницкий. Правда, его профессорская деятельность продолжалась всего несколько лет.

Однако история русской социально-экономической мысли была бы неполной без его имени. В небольшой работе, относящейся к 1772 г., Третьяков впервые в России грамотно и содержательно изложил ранние экономические взгляды Адама Смита, высказав при этом ряд оригинальных мыслей. Возможно, Третьякову были ближе, чем Десницкому, собственно экономические проблемы.

Само заглавие работы Третьякова напоминает Смита и его знаменитую книгу, до появления которой оставалось еще четыре года: «Рассуждение о причинах изобилия и медлительного обогащения государств как у древних, так и у нынешних народов». Здесь любопытно и упоминание о медленном обогащении, т. е. не столько о богатстве, сколько о «бедности народов».

Третьяков начинает с вопроса о потребностях как стимуле производства и роста богатства. Человек отличается от животного тем, что не берет все необходимое ему от природы непосредственно, а добывает потребляемые им блага трудом, преобразуя вещество природы. Этот труд может быть более или менее производительным в зависимости от степени его разделения и от применяемых орудий и машин. Таким образом, констатирует Третьяков, имеются «…две настоящие государственного обогащения причины, то есть разделение трудов и изобретение художеств…»[82].

Следующим фактором, который «обогащает всякое государство несказанно», выдвигается «учреждение банков для коммерции». Наличию банков автор приписывает процветание таких