Шрифт:
Закладка:
Я завороженно смотрела, как его горячие пальцы осторожно перебирают мои, мягко массируя, чтобы согреть. Его прикосновения вызывали целый калейдоскоп эмоций, и я никак не могла собрать все свои мысли в кучку. Понимала, что не должна соглашаться, ведь обман… он обман и есть, какими бы благородными порывами его не оправдывали. Тем более, это его родители. Но… он столько сделал для меня в последние дни. Помогал, не требуя ничего взамен. Лишь с ним рядом я ощущала спокойствие, какое раньше могла только ощутить рядом с папой. Разве могла я отказать ему?
— Извини, мне не нравится, что ты… что меня используют — это крайне неприятное чувство. Особенно, обманывая родителей, — тихо проговорила я, чуть наклоняясь вперед, чтобы рассыпавшиеся из небрежного хвоста пряди, прикрыли пылающее лицо. — И… ты так и не сказал, зачем тебе я в качестве прикрытия?
Гибкие пальцы Северина осторожно отвели пряди, приоткрывая мое лицо его темному взору. Он пальцами дотронулся до моего подбородка, заставляя смотреть ему прямо в глаза.
— А если… скажу… скажу, что не для прикрытия, а потому что нравишься — поверишь? Перестанешь шарахаться от меня? Зажиматься, словно я…, — по его скулам заходили желваки, а я так и сидела с открытым от удивления ртом. — Я вижу, что ты очень… ты боишься меня, особенно это было заметно в тот вечер. Я догадываюсь, кто причина твоего страха, — он как-то зло ударил ладонью по рулю, заставив меня вздрогнуть. — Даже сейчас ты готова бежать от меня, — горько обронил он, отворачиваясь и смотря в окно. — Но я обещаю, что постараюсь сдерживать себя, чтобы не пугать еще больше, просто… дай нам шанс. Пожалуйста…
Я смотрела ему в глаза. Смотрела и не верила тому, что читала в них. Возможно, все дело в моей неуверенности, помноженной на боль и предательство человека, которого я думала, что любила. Я так и не могу отпустить эти чувства, не могу перестать искать подвох в словах совсем другого мужчины, накладывая на него совсем иной образ. И мне нужен… нужен толчок, чтобы снова ощутить себя живой, снова смотреть в глаза людям, верить им. И я знаю, что есть тот, кто готов мне помочь, вот только… готова ли я к этому?
— Север, я… прости, но…, — я снова боялась смотреть ему в глаза, чтобы как в тот вечер не увидеть в них разочарование. Поэтому опустила взгляд. Интересно, если попытаюсь ему объяснить — поймет?
Я видела, как он снова хмурится, видимо, приняв мой детский невнятный лепет на свой счет. Ведь фактически что? Он признался мне пусть не в любви, но в симпатии? А я? Думает, отвергну снова? Решит, что опять не подходит под какие-то мои «стандарты»? Наверное…
Но я просто боялась. Боялась опять обжечься. Принять в свою жизнь человека, а потом остаться с разбитым сердцем. Только в этот раз все может оказаться намного больнее, ведь только прожив с этим мужчиной всего несколько дней бок о бок, поняла — это мое. Мое, дайте лишь время это осознать. Мне было с ним комфортно, безопасно и… он нравился мне. Нравится, черт возьми на все! Только могу ли я дать ему надежду на нечто большее, если до сих пор вздрагиваю от чужого прикосновения? Да и зачем ему сломанная «кукла»?
А не тебе ли, Сашенька, было настолько комфортно в его объятиях, что ты даже уснула? И проснулась, оказавшись в чужой постели? — зашептал ехидный голос внутри. Снова глянула в лицо Северину, ставшее еще более бледным и будто высеченным из камня. Понимала, что он переживает. Поймала за руку, когда он решил, что сказал достаточно и собирался оставить меня одну в автомобиле.
— Север, боюсь я не слишком удачный «вариант» на роль твоей девушки, — сказала я, кривя губы в неумелой усмешке. Конечно, говорить то, что думаешь о себе, гораздо сложнее. — И твоя мама… она поймет это сразу, поэтому…
Договорить мне, ожидаемо, никто не позволил. А я же просто задохнулась от восторга, вдруг оказавшись прижатой к широкой груди, на его коленях. И как только умудрился перетащить меня, словно пушинку, через кресло? Теперь же я чувствовала под своей рукой сильные удары его сердца, а его губы уже сминали мои в страстном поцелуе. Язык мужчины бессовестно хозяйничал у меня во рту, поглаживая мой и сплетаясь в древнем танце. Я задыхалась от счастья и восторга, отвечая с неменьшим пылом, зарываясь пальцами в короткий ёжик его волос. Руки Севера оглаживали мою талию, периодически сползая на бедра, задирая пышную юбочку до самого верха. В ответ я терзала пуговицы на его рубашке, негодуя, что их много и они никак не желали расстегиваться.
Грудь мужчины неожиданно затряслась, толчками ударяясь по моей груди, и это привело меня в чувства. Север прижался лбом к моему лбу, заглядывая в глаза, и смеялся. Совсем тихо, лишь мелко тряслись его плечи. Я все еще смотрела в его затуманенные желанием глаза, темные омуты, в которых где-то на самом дне сияло солнышко, и неожиданно рассмеялась в ответ. Мы оба, будто чумные, хохотали, прижимаясь друг к другу.
— Солнышко мое, что ты там говорила о не слишком удачных «вариантах»? — хриплым голосом спросил Север, поглаживая мое бедро, а я улыбалась, положив ему голову на грудь, и слушала биение его сердца. Тук-тук… тук-тук-тук… тук… тишина. Как странно? — Саш, я не буду обещать тебе, что отступлю. Запомни это, пожалуйста…, — прошептал он, отвлекая меня и сжимая губами чувствительный кончик моего ушка, а затем осторожно подул на него. Я хихикнула от щекочущего ощущения и вздохнула, крепче прижимаясь к его груди. Как же хорошо рядом с ним, и уже не хотелось никуда ехать. Просто сидеть вот так и молчать. Но этот неугомонный мужчина продолжил свои признания.
— Я обещаю, что эта сволочь, преследующая тебя, — тут я напряглась и посмотрела в лицо мужчине, продолжавшего держать меня в своих крепких объятиях. Я видела, что Север был серьезен, как никогда, — ответит за все, что он сделал тебе, — его ладонь успокаивающе прошлась по моей спине. — Он больше не приблизится к тебе. Вот это я обещаю тебе с большой уверенностью, малышка. Как и то, что буду рядом столько, сколько потребуется, чтобы ты согласилась…
— Север… он страшный человек, — прошептала, крепко прижимаясь к нему, пряча лицо на его плече. Чуть слышно всхлипнула от страха, полоснувшего по сердцу, словно Бахтияр снова находился рядом.
