Шрифт:
Закладка:
Мы стояли на обочине, целуясь так, будто завтра конец света. Мне хотелось кричать от счастья, рассказать о нем всему миру…а еще…
— Любимая? — хрипло переспросила я, когда очередной водитель решил посигналить нам, и мы рассмеялись.
— Да. Любимая, — кивнул он, прижимаясь лбом к моему лбу и смотря прямо в глаза. — Никогда бы не подумал, что… бывает так. «Как в нокауте в двенадцатом раунде» — тихо прохрипел он мне слова известной песни, и я счастливо рассмеялась, целуя его в колючий подбородок. — Готов всему свету прокричать о том, что люблю тебя!
— М-м, Пришел. Увидел. Победил? — хмыкнула я, вспомнив крылатую фразу.
— Не-а. Встретил. Увидел. Полюбил, — хитро щурясь, как довольный кот, проурчал он, прижимая меня к себе. Махнул кому-то рукой, и, обернувшись, увидела проезжавший мимо автомобиль с улыбающимся водителем за рулем. Я же прижалась к нему сильнее, смущенно пряча лицо на широкой груди. — И теперь буду старательно прятать свое сокровище от загребущих лап конкурентов, — рассмеялся он, кружа меня в своих объятиях.
Я обняла его за шею, вдохнув запах его кожи и одеколона.
— Север, не зови меня, пожалуйста, птичкой, — тихо попросила его, когда мы снова уселись в автомобиль. — Как угодно, хоть «масей», но не «птичка», и — не дай бог! — «детка», — поморщилась я, смотря на свои пальцы, комкающие подол платья. — Мне не… не нравится, прости…
— Кто из них? — просто спросил он, осторожно отводя от моего лица упавшую прядь. Я только пожала плечами, не желая больше говорить на эту тему, и Северин понял все без слов. — Ладно, хочешь стану называть тебя «пустельгой»? Или «пуночкой»? М-м? — я повернулась, посмотрев в его хитрющие глаза.
— Север! Что за… оскорбительные прозвища? — возмутилась, выставив вперед указательный палец, — а ну, немедленно извинись! И как только язык повернулся такую стыдобу произносить?!
В ответ он громко расхохотался, а затем клацнул зубами, делая вид, что сейчас готов откусить мою руку. Я притворно взвизгнула, отпрянув от него, но мужчина быстро поймал меня, принявшись выцеловывать дорожки на моей шее, поднимаясь к губам.
— Се…вер… мой Рин, — простонала в ответ, плавясь в его объятиях.
— Алька, моя Алька…, — он коротко прижался к моим губам и быстро отстранился, заставив разочарованно вздыхать, глядя на него с обидой. — Прости, но… правда, не сейчас, — Рин обвел пальцем контур моих губ, которые теперь точно смахивали на два сочных вареника с вишней. — Вот, что ты со мной делаешь?!
— То же, что и ты со мной, — покраснев, поправила лиф платья, а затем нехотя пристегнулась ремнем безопасности. Такими темпами мы никогда не доберемся до дома его родителей. — Расскажешь, что ты там придумал для меня? — попросила, напоминая наш разговор о ласковых прозвищах.
— Ну, там все прозаично, — улыбнулся Северин, заводя мотор и выворачивая на трассу. — В детстве мама мне принесла книгу о птицах северных краев. Мы только-только переехали в город, где сейчас живут родители, и он находится практически за Полярным кругом. У нас суровый климат, холодные зимы, короткие весна и лето, но зато там так красиво, Аля! — мечтательно произнес Северин, а я слушала его, думая о том, что зря, наверное, тратила деньги на заграничные курорты, надо было путешествовать по своей стране. — Так вот, стыдливая моя, пустельга это маленькая птичка семейства соколиных. Вот, ты у нас кто?
— Кто? — непонимающе уставилась на него, едва сдерживаясь, чтобы не краснеть от собственного невежества. Ну, кто ж знал, что это всего лишь название птицы?
— Сокольская! Вот, чем тебе не ласковое прозвище? — Север продолжал смотреть на меня с легкой усмешкой.
— Ну, ладно, принимается, — кивнула, сделав максимально «умное» лицо. — А второе?.. Точно стыд…
— А пуночка — наш северный аналог ваших скворцов, — снова принялся рассказывать мне мужчина. — Вот, как скворцы прилетают с приходом весны и тепла, так и к нам прилетают пуночки. Они же арктические воробьи, крайне милые птички, я покажу тебе как-нибудь…
— Север… да ты — романтик! — восхищенно прошептала я, с удивлением отмечая чуть порозовевшие щеки любимого мужчины. Ага, все же и у этого непробиваемого типа есть свои слабые места. — И все же… прозвища так себе. Может, придумаешь что-нибудь другое? — пробухтела чисто из вредности, но все же сравнение с птицей, что приносит весну в далекий северный край, приятно грело внутри. Надеюсь, и в наших отношениях наступила та самая весна?
— Лучше буду звать по имени — Аля, Алекса, Сашенька. У нас много времени придумать что-то ласковое, что понравится обоим…, — шепнул он, осторожно касаясь губами кончиков моих пальцев. Настал мой черед краснеть, но… черт! До чего же приятен такой интимный жест!
Дальше он не отвлекался от дороги, а у меня появилось время подумать над его словами. Что он имел в виде, говоря о времени? Может, он решил, что я… что с моей стороны все несерьезно? Что я могу в любой момент помахать ему ручкой? Тогда я докажу, что… готова к серьезным отношениям! Да! И никто не сможет помешать мне, разлучить нас с Севером. Никто! Ни папа, ни Бахтияр… я и самому Северину не позволю отказаться от нас.
Эх, жаль, в тот момент я не учла, что в этом списке может появиться еще один человек.
***
Север остановил автомобиль на обочине, и я замерла в восхищении. Мы стояли на небольшом пригорке, отсюда город оказался как на ладони. Небольшой, всего несколько десятков тысяч жителей, он поражал непривычной степенностью и отсутствием суеты, так свойственной огромному мегаполису. Не дымили трубы теплоцентралей, не висела серовато-мутная пелена смога, здесь даже дышалось легче. Наверное, все дело было в лесополосе, что укрывала город с трех сторон. Величественные сосны покачивались в такт небольшому ветру, а весенний воздух, казалось, звенел от свежести и чистоты. Невероятное ощущение.
Был практически вечер, но солнце низко висело над горизонтом — сказывались близкое расположение полярного круга и белые ночи. Север подошел неслышно, обняв меня за талию, и прижал
