Шрифт:
Закладка:
– Тор! – закричала она. – Сзади!
Тор развернулся, но слишком поздно: мирравенец уже напал.
Но тут рядом оказалась Зулика в маске Гадюки – выскочила из-за ящиков и ударила здоровяка как раз в тот момент, когда он сделал выпад. Все трое сплелись воедино, словно в объятиях. Кива услышала, как кто-то охнул от боли, и татуированный, упав на колени, повалился на пол, а Тор и Зулика остались стоять над ним.
Какое-то время никто не двигался.
А потом Тор начал падать.
– Торелл! – закричала Ресс и подхватила его как раз вовремя, чтобы не дать удариться о твердый пол.
Зулика с испугом смотрела на брата.
Как и Кива.
Потому что из груди Тора торчал меч мирравенца.
Одну кошмарную секунду Кива не могла пошевелиться, не могла мыслить, но потом Ресс взглянула на нее и закричала:
– Помоги ему!
И Кива поняла.
Она ведь может ему помочь, может его вылечить.
Как вылечила Типпа.
Кива бросилась к ним, борясь с накатившим ужасом и заставляя себя сохранять спокойствие.
– К-Кива, – произнес Тор. Изумрудные глаза под маской заволокло болью.
– Все будет хорошо, – заверила она самым утешающим лекарским голосом и потянулась дрожащей рукой к рукояти меча. – Но будет больновато. Как комарик укусил.
Без дальнейших предупреждений она вырвала из его груди меч.
Тор дернулся, распахнув рот в беззвучном мучительном крике, а потом глаза у него закатились.
– Тор? Тор! – закричала Ресс. – Очнись! Кива, разбуди его!
– Лучше пусть остается без сознания, – сказала Кива. Ее руки покрывала кровь, хлещущая из раны. – Чтоб его, меч, кажется, задел артерию!
– Ты должна ему помочь! – срывающимся голосом взмолилась Ресс. – Кива… Прошу тебя…
Кива отстраненно подивилась, что Ресс, которая заколола кучу солдат и вся была покрыта их ошметками, перепугалась при виде крови Торелла. Она сказала, что он ее лучший друг. Кива невольно задумалась, не кроется ли тут нечто большее.
– Ресс, возьми себя в руки, – тихо велела она. – И подвинься.
Все это время Зулика смотрела на них, стоя рядом в немом ужасе, но Киве было некогда утешать сестру. Вместо этого она закрыла глаза и призвала магию. Бабушка была права: следовало научиться ею пользоваться, а не блокировать, прибегая к ней лишь в безвыходных ситуациях. Но сейчас не время сожалеть о прошлом – кровь, а вместе с нею и жизнь брата утекали сквозь пальцы.
– Пожалуйста, – прошептала Кива, не представляя, что делать, но пытаясь позвать свою силу. – Пожалуйста…
И тут она почуяла ее. Покалывание в пальцах, жар в ладонях, поток силы, направляемый в смертельную рану чутьем, которое она так долго подавляла. Она открыла глаза и увидела, как знакомый золотой свет вливается в Торелла, и кровь льется меньше и меньше, пока наконец совсем не останавливается, а кожа срастается. Он был бледен, губы синеватые: он потерял опасно много крови, но это его не убьет. Тор поправится, поняла Кива, когда магия стала иссякать, а золотой свет померк. Он выживет.
У нее вырвался всхлип, и не ее одну охватило облегчение: Ресс отчаянно вцепилась в Торелла.
– Он?..
– С ним все нормально, – слабо ответила Кива: голова у нее вдруг закружилась. – Ему просто нужно отдохнуть.
Как и Киве. Она чувствовала себя такой же изможденной после того, как исцелила Типпа, но тогда вокруг бушевал тюремный бунт, и времени вздремнуть не было.
К сожалению, не имелось его и сейчас, так что она переборола головокружение и подняла взгляд на сестру – хотела успокоить Зулику, что с Тором все будет хорошо.
Но Зулика на Киву не глядела. Ее взгляд был устремлен в угол склада.
Кива с неприятным чувством медленно обернулась и посмотрела туда же, куда и сестра, уже зная, что там обнаружит.
Типп пришел в себя.
И, судя по выражению его лица, все видел.
Глава тридцать вторая
Оставив Торелла на Ресс, Кива подошла к Типпу, стараясь двигаться медленно.
– Ты т-только что… только что вылечила его! – охнул он, широко распахнув голубые глаза, бледный, с кровоточащей раной на виске. – Ты с-светилась! У тебя есть м-магия!
– Не просто магия, – сказала Зулика, подойдя вслед за Кивой. Она сняла маску Гадюки и пояснила: – Магия Корентинов.
Кива испуганно посмотрела на сестру.
– Да он и сам все понял, – ответила Зулика.
Типп, руки которого еще оставались связанными за спиной, поднялся на трясущиеся ноги, и его губы задрожали, когда он понял, что его предали.
– Типп, – прошептала Кива.
– Ты К-Корентин? – выпалил он. – Как Торвин Корентин? И… И Т-Тильда Корентин?
Кива вновь прошептала:
– Тильда была моей мамой.
Типп вытаращился на нее:
– Мятежная королева была твоей мамой? Но… Но ч-что это з-значит?
– Это значит, что пока ты думал, что Кива веселится с твоими дружками из дворца, она планировала их свергнуть.
– Зулика! – рявкнула Кива. – Замолчи!
И поспешила пояснить Типпу:
– Это неправда. Ты не все знаешь.
Но сделанного не воротишь. Типп уже все видел и слышал сказанное Зуликой, так что Кива не представляла, как теперь доказать, что она не злодейка.
Потому что Типп так и смотрел на нее полными слез глазами.
– Я объясню, – срывающимся голосом сказала Кива. Сердце рвалось на части при виде его лица.
– К сожалению, на это сейчас нет времени, – сказала Зулика.
И она единым быстрым движением подалась вперед и ударила Типпа по затылку рукоятью меча.
Кива подхватила его, не дав упасть на пол, яростно взглянула на сестру и воскликнула:
– Ты что творишь?!
– Он обуза. – В голосе Зулики не было раскаяния.
– Ему одиннадцать!
– Вот именно. И пока мы не решим, что с ним делать, ему лучше остаться у нас. У повстанцев. Мы ведь не можем допустить, чтобы он разболтал о тебе твоим королевским друзьям?
Кива так разозлилась, что не находила слов, и вместо этого вновь призвала магию, собираясь вылечить сотрясение Типпа – уже второе! – но Зулика коснулась ее руки и она сбилась.
– Не надо. Так его проще нести.
– Он никуда с тобой не поедет! – отрезала Кива.
– Кива, ну подумай! – Зулика начала терять терпение. – Правда считаешь, что он ничего не расскажет, если вернется во дворец? Настолько ему доверяешь?
– Да! – без раздумий ответила Кива.
Но тут она вспомнила, как он смотрел на нее, и в душу закрались сомнения.
Кэлдон узнал, кто она такая, еще до того, как толком с ней познакомился, так что он никогда не ощущал, будто она предала его: он с самого начала все знал. А вот Типп… Кива хранила от него секрет три года. И что еще хуже, теперь он