— Я не позволю, чтобы кто-то сделал подобное с тобой, — Роджер подошел ближе, нежно обнимая девушку. — Пусть мне за это придется снова встать по другую сторону закона — но сегодня я был готов убить этих подонков. Ты это знаешь.

— Да, — Полина поднялась на цыпочки и сама прижалась к нему, забыв и про гнев капитана и про корабельные суеверия. — Но знаешь пословицу: клин клином вышибают?

— Что ты имеешь ввиду? — заинтересованно глянул на нее Роджер.

Зоолог хитро улыбнулась и вытянула из-под кровати позаимствованный из кладовки моток натуральной джутовой веревки.

Несмотря на то, что время перевалило за полночь на борту не спалось не только этой парочке. Станислав устал ворочаться с боку на бок, снотворного у него под рукой традиционно не водилось и потому бывший старшина встал и тихо отправился на кухню за остатками коньяка в кухонном шкафчике. По пути шестое чувство заставило капитана заглянуть в медотсек: Миа крепко спала, а вот соседняя койка пустовала.

— Ну где же ты, "зайчик", куда ты ускакал? — строчкой песенки из детского мультфильма про зайцев, что собирали грибы на поляне, негромко вопросил в пустоту Станислав.

Дверь полининой каюты, несмотря на поздний час, не была заблокирована — сенсор светился зеленым. Стас легко тронул его, дверь мягко ушла в сторону и глазам космодесантника предстало дивное зрелище: Роджер уже без рубашки, но пока что еще в синих форменных брюках осторожно затягивал очередной узел на полуобнаженной, довольно постанывающей Полине в ворохе смятого пледа. Прихотливый узор изящно затянутых узлов обвивал все тело девушки и Станислав на миг даже завис, заглядевшись, но потом смущенно опустил глаза в пол. И встретился взглядом с заинтересованно застывшим в углу Майлусом в позе лотоса. Спасибо, что хотя бы одетым.

"Зайчик" виновато опустил голову, поправляя на деревянном подносе для гостей аккуратно расставленные кофейные чашечки, призванные сыграть роль традиционного сервиза для чайной церемонии. Крошки молочного шоколада и одинокое миндальное печенье на блюдце красноречиво говорили о том, что все необходимые церемонии уже были соблюдены.

— Кхм! — выдал капитан, смущенно потер подбородок и вышел. Закрыл дверь, облегченно прижался лбом к стене, хмыкнул и пробормотал вслух: — Ну слава богам, хотя бы все на месте!

Спустя пару дней состояние нового члена экипажа начало серьезно беспокоить не только доктора, но и всех остальных. Миа много спала, а в редкие часы бодрствования почти не говорила, отмалчиваясь на любой вопрос и отворачивалась к стене. Аппетита у нее тоже не было, Полине с трудом удавалось заставить ее выпить полстакана воды, а после та снова засыпала.

— Рука у нее зажила и трещина, благодаря регенеранту, уже затянулась. Но если так будет продолжаться и дальше — мне придется поставить ей капельницу и кормить внутривенно, — сокрушенно покачал головой Вениамин. — Или обратиться к специалистам.

— Может еще не все так страшно? — встревоженно спросил его Станислав, когда друзья традиционно собрались у него в каюте на вечернее совещание. Роджер уже улетел на "Сигурэ" и капитан деликатно постарался забыть о увиденном.

— Стасик, вот ты сам как думаешь — что будет если ударить по и так уже надломленному? Миа старалась забыть то, что случилось с ней два года назад, забыть, но пережить так и не смогла. А нападение этих ублюдков ее сломало и что ее может "починить" — пока что я не знаю. Возможно, мы сможем найти ей психолога или психиатра, но точно не на этой планете, — вздохнул доктор.

— Тогда придется искать их на ближайших стоянках, велю Дэну пересмотреть новую трассу — с учетом будущих заказов, — хмуро заключил капитан. — Но бросить ее в таком состоянии мы не можем. И ты это понимаешь.

После обеда Теодор все больше мрачнел — его тоже тревожило состояние сестры. Парень привыкал к ее существованию постепенно, тоже надолго уходя в себя, на вопросы друзей отвечал невпопад, почти забыл про любимый симулятор космических гонок и даже про заначенную под пилотским пультом упаковку крафтового пива. А потом встал и отправился ожесточенно рыться у себя в каюте. Полина и Дэн озадаченно переглянулись, но совать любопытные носы не стали.

Когда Теодор осторожно заглянул в медотсек, Миа не отреагировала на него, свернувшись в клубок под одеялом и неподвижно смотрела в одну точку. Тед не стал пытаться ее растормошить, а попросту сел на пол у койки, открыл планшет, оставленный ему Ликой и активировал первую голограмму: себя самого в возрасте пяти дней, в дурацком подгузнике с крылышками. Сейчас ему было наплевать насколько нелепо он выглядит на детских снимках и что может подумать о нем девушка.

Тед негромко, но очень живо и красочно рассказал как он чуть не выбил дядьке глаз на заказ сделанной погремушкой, как разбил на глазах родителей седьмой по счету горшок, как ждал появления Лики, замучив родителей вопросами откуда и как та должна появится. О том, как они с сестрой рыбачили радужных угрей утром и сонных голавлей по вечерам, когда на западе всходили три оранжевых спутника их родной планеты. И о том, как непросто ему было порвать с родным домом, когда родители настрого запретили ему даже думать о поступлении в пилотскую Академию.

— Зачем… — хрипло, будто заново пробуя собственный голос, спросила его Миа. — Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что ты заслуживаешь право это знать, ведь ты моя сестра, — Теодор искоса посмотрел на нее, неудобно вывернув шею. — Мы открыли пакет с результатами анализа еще вчера.

Миа облизнула губы и снова надолго замолчала. А потом спросила:

— Ты разочарован?

— Почему? — удивился Тед.

— Потому что я сирота по сути, матери не нужна, отец про меня не знает и, наверное, знать не захочет. У меня нет ни денег, ни работы, ни дома…никого. А теперь ты в курсе, что произошло в Старом Городе и теперь совсем уж неважного мнения обо мне, — горько обьяснила девушка.

— Ну и что? Того факта, что ты — моя сестра это не отменяет. И я должен заботиться о тебе и защищать, как делал это для Лики. — Тед осторожно поднялся, присев на самый краешек койки, но пока не осмеливаясь посмотреть на нее. — И твоя личная жизнь — только твоя. Дэн — мой друг и… Кто я такой, чтобы тебя осуждать, да, я погорячился на "Сигурэ" и я прошу прощения. Все так глупо получилось — мы едва познакомились и знатно наорали друг на друга на арене. А потом я