люблю порядок, но я не люблю крайнюю форму порядка – стерильность. Если на книге собралась пыль – ничего страшного, если чашка стоит не там, где положено – ну и пусть. Если креслом я оцарапал пол, я ни за что не буду убиваться по этому поводу. Да и не заправленная постель для меня не приговор. Всё это никак не клеилось с Никой. Находясь с ней, я был вынужден подавить себя в угоду ей. Либо она подавляла себя в угоду мне, как тогда с бутылкой вина. Лишь разгорячившись, у неё отключалось то, что больше всего мешало по жизни – мозг. И я видел наперёд, какие испытания нас ждут впереди, и находился я на серьёзном перепутье, задавая себе один единственный вопрос: «А что если мы просто не подходим друг другу?».

Вечер и ночь оказались пронзительно тихими. Мы лежали, обнимались, она не открывала глаза, складывалось ощущение, что её душа действительно исцеляется. Редкие поцелуи, но без страсти, просто поцелуи благодарности. Так и уснули. Наутро я был полностью опустошён, даже не хотел ехать в больницу за Ксюшей, отправил туда МТЕ, сам начал собираться, даже не поев. Ника в одном нижнем белье выглядела сногсшибательно, лицо у неё было отдохнувшее, в глазах появилась надежда.

- Как мы будем уезжать? У меня есть деньги, можем купить подержанную машину здесь в городе.

- Я уже решил этот вопрос, не переживай. Твоя задача собрать свои вещи, документы и быть готовой в любой момент.

Она кивнула, подошла и благодарно прильнула к моим губам, я ощутил горячий страстный язык. Теперь она хотела. Но не хотел уже я. Оторвавшись от неё через минуту, я тяжело вздохнул.

- Мне пора. Надо встретить Ксюшу, когда её привезёт МТЕ из больницы.

- Что ты с ней возишься? У неё нет родных что ли?

- Вроде есть, но они далеко.

- Тоже мне отец нашёлся… - Она ревновала. – Сегодня придёшь ко мне снова?

- Нет, от тебя далеко до работы, а у меня завтра дежурство.

- Ты как-то охладел за эту ночь…

- Не знаю, Ник, всё… Смешалось. – Я притянул её к себе и поцеловал, чтобы она не переживала. – Созвонимся. Пока.

- Пока…

* * * * *

Выйдя на улицу, я вдохнул свежего воздуха, как будто покинул душную тюремную камеру. Находиться вместе с Никой и разделять её боль и печаль было очень тяжело. В первую очередь морально. Возможно мы сошлись не в то время и не в том месте. Может быть при других раскладах, оно было бы и нормально. Но в текущих обстоятельствах, я и сам разрывался на лоскуты, ещё и эта хтонь, тишина, апатия… Вгоняли меня в тоску, хотелось свернуть себе шею, лишь бы не чувствовать всего этого.

Я закурил сигарету, стало ещё чуточку легче. С закрытыми глазами, улавливая воздушные потоки, мимолётные отзвуки города, шелест опадающей октябрьской листвы, я как будто воскресал. В голове снова начали роиться мысли, словно очнулись от анабиоза. Вспомнились все задачи, все проблемы, вся предстоящая суета. Много времени пришлось потратить на то, чтобы понять, как правильно действовать и в каком порядке. Но через несколько минут размышлений, я внезапно осознал, что хочу сделать всё обещанное, после чего уйти в закат, насладиться жизнью покуда оно вообще возможно. Ибо неясно, что ждёт впереди, судя по слухам и увиденному мною за последние недели – ничего хорошего.

Я медленно двинулся вперёд, остатки утреннего недосыпа окончательно испарились. Город начал потихоньку оживать, люди выходили на улицы, кафе открывались. Но вместе с этим чувствовалась какая-то тревога. Над головой примерно на двухсотметровой высоте пронёсся шумный гиперджет, оглушив всех зевак на несколько секунд. Не прошло и тридцати секунд, как за ним пролетел ещё один, а потом ещё. Раньше они летали по одиночке, теперь же по несколько штук. Не к добру. Вдалеке на небе со стороны НИП Возрождение-2 сверкнула небольшая вспышка. На этом утреннее представление закончилось, и я поплёлся дальше к своему дому.

Внутри моей берлоги было тихо, спокойно и уютно. Я плюхнулся на диван, стащил с себя ботинки, задрал голову и начал проваливаться постепенно в сон. Но недолго моему счастью суждено было продолжаться. В дверь начали молотить так, будто я задолжал им денег. Непристойно выругавшись, я встал и посмотрел в глазок, за дверью находились двое, причём у одного была в руках бита, а другой курил сигарету.

- Чего надо?

- Ты владелец хаты?

- С какой целью интересуемся?

- Мне сказали, что здесь Солнцева проживает.

Я закрыл глаза и снова проклял самого себя за то, что ввязался в эту историю с опекунством.

- Мало ли, что там говорят.

- Открывай по-хорошему или будет по-плохому.

Я посмотрел на свою хлипкую деревянную дверь, в которой была ко всему прочему ещё и дырка от выстрела. Не сильно переживая на этот счёт, я лишь заклеил её скотчем. Если вызову полицию сейчас, они приедут в лучшем случае через пять, может быть десять минут. За это время эти два чёрта выломают мне дверь, а новую покупать у меня денег уже нет. Всё отложено на машину.

- Как же вы меня все уже заебали… - Сказал я вполголоса.

- Что ты там мямлишь? Открывай давай.

Я провернул ключ два раза, но не успел нажать на ручку, как эти двое уже начали ломиться. Пришлось выставить руку вперёд и вытолкнуть борзого с битой.

- Так, я тебя не приглашал! Отошёл!

- Чё сказал?!

Я недооценил их наглость, думал удастся разрулить как-то словами, но он тыкнул кончиком биты мне в грудь, явно намекая, что ещё одно движение и начнётся заварушка. Правда, мне уже было пофиг, ибо я вскипел буквально за долю секунды, схватил кончик этой биты рукой и потянул на себя, в это же время занося ногу вверх. Отморозок получил серьёзный удар в пузо, остался без своего оружия, и отлетая назад по коридору, кряхтел, как свинья, которую оглушили кувалдой.

К сожалению, моей реакции не хватило, чтобы среагировать ещё и на второго братка, более щуплого и хлёсткого. Он успел достать нож и всадил мне его промеж рёбер слева, благо тесачок оказался детский, да и расстояние между мной и ним больше метра, так что вошёл нож неглубоко, но неприятно. Даже не заметив этого маленького