- Что? Нет, я похож на конч…

- Тогда я выбираю остаться! – Выпалила она, не дождавшись, пока я договорю.

Секунд десять мы сидели и смотрели друг другу в глаза, в её взгляде читались волнение и тревога, ведь она не могла знать, что у меня на уме.

- Ладно, твой выбор. Я тебя предупредил. Здесь будет жарко. Но ты уже взрослая девочка, умеешь сама принимать решения.

- Да, пожалуйста, почаще себе об этом напоминай. Я не маленькая.

- Если бы твоя «не маленьковость» выражалась бы в чём-то помимо разговоров…

Солнцева приподняла брови, и уже была готова на меня наброситься, чтобы придушить, но что-то её остановило и она сделала вид, будто не слышала меня.

Ближе к вечеру я снова позвонил Нике, она быстро взяла трубку.

- Ника, ну что там происходит.

- Тут полный пиздец, ты приедешь ко мне? Это не телефонный разговор…

- Хорошо.

Я повесил трубку и начал собираться.

- Куда ты?

Раньше меня так контролировала мать, когда мне было четырнадцать, теперь появился маленький домашний тиран, которому нужно было знать всё.

- По делам.

- Каким?

- Тебе ни к чему знать.

- Ты едешь к очередной шлюхе, да?

- Да, ёпрст, во-первых, те девушки, с которыми я общаюсь, не шлюхи, во-вторых, тебе-то какая разница? Даже если я к шлюхам и что с того?

- Ничего.

Она надула губы, отвернулась и скрестила руки на груди. Я оставил её смотреть какое-то паршивое кино, и видимо, она сильно расстроилась, что тёплая подушка в виде меня покидает квартиру. Придётся накрываться пледом. Малая липла ко мне словно банный лист. Сомнений, что девчонка в меня влюбилась не было. Я снова мысленно выругался, что решил тогда помочь ей с ночлегом. Если бы не превышал свои служебные полномочия, глядишь, не обременился бы… Но чего уже загадывать? Что сделано, то сделано.

* * * * *

- Всё, началось. Надо валить, Гриша!

- Да успокойся, ты. Ростислав сказал, что даст отмашку. Что случилось?

- Всё случилось! Сюда стягиваются резервы армии Федерации, полигон полностью оцеплен, от Рыбочкина ничего не слышно, он как сквозь землю провалился, где Чистяков тоже неизвестно. Когда я уходила, Макс сообщал по рации, что нарушена целостность контура, был прилёт! Разнесло целый павильон, ЛПВО не работает! Медейя перегружена, магистраль закоротило. Генераторы работают на полную. Пешкова официально разыскивают! Это пиздец! Меня тоже загребут и всё, я буду гнить в тюрьме до конца жизни! Гриша! Просто забери меня и всё. Отвези куда угодно, лишь бы подальше отсюда!

- Если ты говоришь, что всё оцеплено, то сейчас ломиться точно нельзя. Нам надо ждать звонка от Харитонова, он скажет, где есть лазейка, чтобы мы тебя безопасно вывезли.

- Что если не скажет? Что если не позвонит?!

Она была на грани срыва.

- Позвонит. Клянусь тебе.

- Скажи, что ты меня не бросишь! Поклянись, что отвезёшь меня, и я выберусь из этого дерьма!

- Клянусь, Ника! Всё, успокойся!

Я прижал её к груди, она опять тряслась, так, что аж самому становилось не по себе.

- Как до всего этого вообще дошло? Что я сделала не так в своей жизни? Почему именно я? Ну почему? За что?! – Слёз не было, как и всхлипываний. У неё началась сухая паника. – Я слышала по рации, что готовится массированный удар. Сначала они обстреляют весь полигон ракетами. Они хотят уничтожить контур и АЭС, если получится. Если нет, они начнут наступление. Их цель взять полигон и город. Они всех убьют здесь, понимаешь?! В живых никто не останется. Им не нужны люди. Город им нужен как опорный пункт, чтобы продолжать наступление вглубь страны!

Я слушал это всё безэмоционально. Если оно правда, то бежать уже некуда, нас всё равно настигнет радиоактивное облако последствий взрыва АЭС. Если же подрыв энергетической инфраструктуры не выгорит, то нас ждёт долгая осада. Любой из раскладов дрянь. Но это не повод поддаваться мгновенной панике и нестись отсюда сломя голову. Нужно действовать в соответствии с планом.

Пожалуй, самый неверный вопрос, который можно задать, оказавшись в подобной ситуации: «Почему именно я?». Деструктивный, не дающий понимания, что делать дальше, опасный. Когда взываешь к господу богу, рассчитывая на знак, он никогда не откроет себя, никогда не даст надежду. Она только внутри тебя, но надежда – ничто без стальных нервов. У Ники с этим большие проблемы. Я же был закалён и не переживал вовсе. Когда готов принять свою судьбу, она в любом виде тебя устраивает. Умру здесь в Елльске под ракетным обстрелом? Спасибо, что не от рака, корчась на больничной койке и умоляя ввести в вены смертельный яд, который избавит меня от мучений.

Но у женщин эмоции превалируют над рассудком, Ника сейчас чувствует животный ужас, и он не позволяет ей мыслить последовательно. А принимая тот факт, что в голове у неё тот ещё хаос, надеяться на рациональное зерно в её поведении здесь и сейчас точно не стоит.

Она положила ладони мне на щёки и поцеловала, но поцелуй был сухой, импульсивный и бесчувственный. Как будто она это делала потому что боялась, что больше никогда не сделает. Внезапно мастерфон начал разрываться, я поднял трубку.

- Что ещё?

- Ты помнишь про своё обещание?

- Твою мать, только не сейчас! Надо было раньше думать!

- Нет, блядь, ты мне нужен сейчас или не видать тебе тачки, понятно?!

Я завис на пару секунд.

- Ладно, я скоро буду.

Ника смотрела на меня ошалелыми глазами.

- Где ты будешь?! Зачем?! Ты что бросаешь меня здесь?! В такую минуту?!

- Ника, успокойся. Это дело на час, может два, не больше. Я быстро. Просто сиди здесь, и никуда не уходи, что бы ни произошло!

В её глазах читалась паника, страх и полное отсутствие желания внимать моим словам.

- Ты… Ты… Ты же поклялся… Я верила тебе… Но я чувствовала, что всё зря… Чувствовала…

Касьянова расслабилась, обмякла, свалилась на колени, а затем прижалась к стене. В глазах уже была пустота, если бы я её такой увидел по приходу, решил бы, что испустила дух. Я отвесил ей средней тяжести пощёчину и растряс, в глазах появились проблески восприятия окружающей реальности.

- Ника! Ника, блядь! Возьми себя в руки!