- Григорий, анестезию вводить не буду, но если будет больно – скажите. Просто, чтобы не терять время, пока подействует. Хорошо?

Я кивнул.

- Вот и славненько, сейчас всё сделаем в лучшем виде.

Далее она снова начала творить свою хирургическую магию, нависнув над моим несчастным пальцем. Но вопреки моим ожиданиям всё прошло очень быстро. Уже минуты через две она перестала копаться в ране и приступила к зашиванию. Движения у девушки были поистине грациозные, удерживая иглу и нитку в двух зажимах, она выписывала кистями уверенные виражи в воздухе, результатом которых становились не просто идеальные стежки. Эти стежки можно было бы вставить в рамку и любоваться ими до конца жизни. Признаюсь, честно, мне будет очень совестно через некоторое время эту красоту снимать… Завершилось всё небольшим уколом заживляющего средства.

Она сидела с согнутыми в локтях, приподнятыми руками вверх и глядела на свою работу, наклоняя голову под разными углами.

- Так намного лучше. И нитки телесного цвета смотрятся приличнее, чем чёрные, правда? И заклеивать ничего не надо, пусть корочка быстрее образуется.

Я даже не знал, что и сказать на это всё.

- Да, Софья Михайловна, спасибо вам огро…

- Давайте уже прекратим это наконец!

Я аж замер на мгновение.

- Этот официоз меня добьёт в конец, чувствую себя старой бабкой, ей богу.

- Предлагаете называть вас просто Софьей?

- Да, и не вас, а тебя. Так ведь всем будет удобнее? Не такая уж большая у нас разница в возрасте.

- Какая у нас разница в возрасте?

- Пять лет.

- Тебе тридцать четыре?!

Она сняла маску, сжала губы и посмотрела на меня исподлобья с неприкрытым недовольством, которое впрочем разбавлялось её задорным настроем, поэтому в глазах сверкали искры забавы. Я видел, что в глубине души ей понравилась моя шутка.

- Нет, Григорий, мне не тридцать четыре, а всего двадцать четыре! За что ты решил так меня состарить на десять лет? Я и правда настолько плохо выгляжу?

- Бред собачий, ты выглядишь сногсшибательно!

У меня это вырвалось. Я не планировал говорить что-то подобное. Но она улыбнулась.

- Дай свою руку.

Я протянул ей ту, которую она оперировала.

- Да не эту, балбес! Правую!

Только сейчас до меня дошло, что она хотела осмотреть результаты своей предыдущей операции на мне. Покорно протянув забинтованную пятерню, я насладился теплотой её рук вновь.

- Здесь не больно? – Она едва нажала.

- Нет.

- А тут?

- И здесь не больно.

- Врёшь! Не может быть не больно!

- Не вру, правда не больно!

- Значит на тебе всё заживает как на собаке.

- Может быть… Девяноста девять процентов – твоя заслуга, один процент – заслуга генетики.

- Я знаю, спасибо, приятно слышать.

Софья слегка подрумянилась, чёрт я ей нравлюсь! Я это видел невооруженным глазом!

Следующее, что я хотел сделать, находилось на какой-то неведомой грани моих собственных норм морали. Я понимал, что по отношению к Нике – это будет подло, но в то же время я понимал, что Ника скоро покинет полигон. Да, меня ждёт последний поцелуй, да я буду её искать в будущем, да я её никогда не забуду. Но её здесь не будет. Она исчезнет из моей жизни. И от этого будет тошно. В то же время Софья останется на полигоне до последнего, я уверен на двести процентов, что в её контракте прописаны точно такие же пункты, как и у меня. А вместе коротать время здесь будет куда веселее… Я глядел внутрь себя и не мог найти ни одного аргумента против того, чтобы…

- Пойти на свидание…

- Что?

Чёрт подери, неужели я так и сказал? Ну что за увалень и болван!

- Э-э, прости… Я хотел спросить, не против ли ты сходить со мной на свидание? Да, звучит самонаде…

- Я не против. – На лице Софьи застыла сдержанная улыбка.

- Хо-хо!

Я и правда не понимал из каких недр моего больного разума поступали эти команды рту, чтобы он генерировал случайные звуки вместо внятных ответов…

- Да, Григорий, ты и правда необычный молодой человек, который умеет оригинально отреагировать на согласие девушки.

- Ха! – Да что со мной, сука не так? – Нет… То есть да, я просто немного запутался в своих мыслях.

- Я вижу, - Талипова засмеялась. – поэтому и не напираю. Хотя могла бы.

- Что ж, я рад твоему согласию, получается…

- Я свободна в четверг вечером.

- Да, замечательно.

- Вот мои контакты.

Она протянула листок бумаги. Получается, что знала и подготовилась! Этот листок взялся буквально из ниоткуда!

- Ха! Супер… Э-э, спасибо за всё.

Я сдуру поцеловал её в щеку, отчего она раскраснелась так, что мне стало не по себе, но я понял, что как раз к такому девушка оказалась не готова. А иногда дам стоит удивлять. Это благотворно влияет на отношения.

- До встречи.

- Д-до встречи.

Настала её очередь запинаться в построении фраз. Несмотря на общий фон эдакой студенческой неловкости, она проводила меня скромной улыбкой, а я вот как дебил скалился во все зубы. Но думаю в этой ситуации мне всё простительно.

Глава двадцать седьмая

Как я и ожидал, вечер выдался томный, унылый, я сидел в квартире у Ники, и здесь царила стерильная больничная атмосфера. Мы клевали довольно пресный ужин при свете ослепительно белой лампы на кухне. Всё здесь было, либо белое, либо светло-серое. Даже пол. Когда я оказался тут впервые, спасая её от потери крови, я не обратил на это внимания, но теперь на меня всё давило, и мне хотелось уйти отсюда. Даже моя холостяцкая конура казалась мне уютной только потому, что там присутствовал хотя бы книжный шкаф.

Всё здесь было разложено по полочкам, ни одного лишнего предмета, ни одного лишнего стула. Стол ровно такого размера, чтобы за ним впритык уселись двое.

- У тебя же большая кухня, почему такой маленький стол?

- Зачем мне большой? Я не принимаю гостей.

- Но стул-то второй тут есть.

- Это остатки моей надежды найти спутника жизни. – Она проглотила кусок варёной говядины. – Тянется ещё со времён университета.

Я продолжил осмотр. Кафельная плитка была недешёвая, видно по отблеску качеству поверхности, при этом совершенно обычная. Никаких изысков, никаких узоров. Стены абсолютно пустые, белые, безжизненные.

-