– Вы же это не всерьез?! – недоверчиво спросил Дурьодхана. – И помазание наследником? Сейчас? Когда мои двоюродные братья только что скончались при самых трагических обстоятельствах…

– Ступени к трону устланы не лепестками роз, мой мальчик, – оборвал его Бхишма. – Мы не можем послать в Панчал какого-нибудь захудалого царевича. Только наследника!

– Но… Я люблю Мати.

– Как низко пали Кауравы! – сокрушенно вздохнул Бхишма. – В мое время царевич не испытывал влечения, пока не получал на это приказ царя!

Царица подошла к Дурьодхане и положила руку ему на плечо.

– Ты же не дал ей вачан, Дурьодхана. Ты – будущее Союза, сын мой. Ты был им со дня своего рождения. Любовь хороша, когда она на своем месте, но только от тебя самого зависит, согреет ли она твой очаг или сожжет дотла твой трон.

– За любовь не купишь союзников, – сказал Дхритараштра.

– Я не пытаюсь покупать Мати! – возмутился Дурьодхана.

– Но ты дорого заплатишь, если не согласишься на наше предложение, – вмешался Шакуни.

– Прикажите Душашану. В Панчал может отправиться он!

– Младший брат женится раньше старшего и родит наследника престола? Нет, я не допущу, чтобы в Союзе вновь началась смута! Вдобавок Душашан сейчас живет в Балхе, далеко отсюда, – сказала царица. – Ты же знаешь, что он не хочет иметь с нами ничего общего. Не заставляй царя издавать диктат!

– Делайте что хотите, – ответил Дурьодхана, направляясь к двери. – Но я отказываюсь.

Карна преградил ему дорогу. Он видел, что Дурьодхана сломлен. Чувствовал, что железная воля Дурьодханы дрогнула, ибо он знал, что то, что они предложили, было воистину мудрым и практичным поступком. От него ждали именно этого. Он был рожден для этого.

– Я знаю, что эта цена за будущее Союза слишком тяжела, – тихо сказал Карна. – Но сам факт, что она должна быть оплачена, – достаточное доказательство того, что оно того стоит. Я знаю, ты не желаешь оскорбить женщину, но мужество заключается в том, чтобы сделать то, что ты должен для общего блага.

Дурьодхана недоверчиво покачал головой:

– Ты же мой друг, Карна… Почему ты?..

Если бы он только знал.

– Я твой друг, но прежде всего я Верховный Магистр Союза. – Карна наклонился ближе и шепнул: – Помни, что ты сказал, когда назначал меня: Другие люди видят лишь корону на моей голове, но только я знаю, что взвалил гору на плечи. В первую очередь ты царевич Союза. Любовь не вечна, царевич, в отличие от страны.

– Должен быть другой способ.

– Я не вижу его, друг мой, и уверен, что, если бы он был, его бы уже нашли. Твои кузены мертвы. Гражданская война предотвращена. Но ты слышал остальных. Раненого Орла окружили Львы. Твое решение может предотвратить войну и спасти тысячи жизней. Не позволяй тому, что случилось с Матхурой, случиться с Союзом.

Дурьодхана медленно повернулся к остальным, молча ждавшим его ответа. И в этот отчаянный миг Карна вдруг увидел в Дурьодхане человека, постоянно трудившегося на чужих полях ожиданий. И кто знает, сколько людей было похоронено на этих полях.

Наконец заговорил царь:

– Дурьодхана, я знаю, что ты расстроен, но ты не обычный человек с улицы. Мы с твоей матерью тоже поженились из чувства долга, а не из любви. Ты Царевич Союза. У тебя нет собственной воли, нет выбора, который не был бы связан со знаменем Хастины. Пришло время тебе это усвоить. За трон всегда приходится платить, сын мой.

– Мати никогда не согласится стать второй женой. – В голосе Дурьодханы звучала глухая уверенность.

– Возможно, – задумчиво протянул Шакуни. – Но нам хватит и согласия ее отца. Он не найдет для своей дочери партии лучшей, чем будущий царь Союза Хастины. Прагматизм всегда побеждает страсть, царевич.

– Почему я не могу сначала жениться на Мати?

– Ты и сам знаешь, что это не решит проблему, – сказала царица. – Мати помолвлена с тобой. А у Драупади сваямвар. Тебе нужно завоевать ее, и лучше, если ты останешься свободным, когда будешь представляться ей.

– Ты говоришь так, как будто само собой разумеется, что я выиграю.

– Не надо быть капитулянтом, Дурьодхана, – сказал Бхишма. – Это не пристало царевичу.

Дурьодхана отвел взгляд, его лицо было бледно. Он ушел, не сказав ни слова.

Шакуни улыбнулся, хромая, подошел к Карне и медленно коснулся его спины.

– Вы поступили правильно, господин Карна.

– Но согласится ли он?

– Согласится. Нам придется его слегка подтолкнуть, но Дурьодхана всегда ставил свой долг перед Союзом превыше всего.

Карна медленно кивнул, совершенно не понимая, что семья Дурьодханы только что использовала его в качестве приманки, чтоб загнать принца в ловушку.

Нала

I

– Ты готова, Нала? – Паршурам спрашивал об этом уже в сотый раз. Воздух свистел от взмахов его деревянного меча, но удары его воспринимались так, словно он был выкован из ассирийской стали.

Разумеется, нет, но разве у меня есть выбор? Девушка, которая хотела отомстить Бхиму, волей-неволей должна была быть страстной ученицей мира боли, насколько бы неподходящей для него она ни была. Ей пришлось научиться сражаться, желая смерти противника, хотя до этого она сбежала именно от такой жизни.

Все это время она терпела неудачу. Каждый раз, когда она падала, теряла сознание, когда ее рвало, она думала, что это и есть последняя капля и теперь Паршурам откажется от нее. Но этого все не происходило, и она снова и снова заставляла себя подниматься на слабые ноги, сыпать проклятьями и держаться изо всех сил. К счастью для нее, Паршураму, похоже, нравилось выбивать дерьмо из девчонки-калеки и заставлять ее подчиняться. А вот к несчастью для него – в душе у Налы, похоже, был жесткий стержень, который грозил сломаться раньше, чем согнуться.

Не то чтобы Нала ожидала, что станет мастером меча за месяц. За время, проведенное в Меру, она почти не прикасалась к оружию, проводя большую часть времени за изучением чакр, использованием алхимии и систем управления государством в отдаленных странах. Да, она научилась основам искусства самообороны у Зоба, но мастером по размахиванию мечом она не была. Хотя, справедливости ради, противостояние тому, кого называли Проклятием Кшарьев, не способствовало точной оценке ее навыков.

– Нападай же, Нала! И контролируй свои вдохи. Ты задыхаешься, как умирающий айрават!