— Ты должна понимать, что прятаться не имеет смысла. Рано или поздно я пойду знакомиться с твоими родителями, Сань.

Никак это заявление не комментирует.

Ее айфон издает сигнал. Один, второй, третий.

— Блин…

— Че пишет? — медленно выезжаю, дабы не зацепить припаркованный слева от меня гелик. Не расплатишься потом…

— Что мы отлично смотримся вместе.

— Факт.

— Спрашивает, как мне удалось отхватить такого красавчика. И есть ли у тебя друг, с которым можно ее познакомить.

Ржу.

— С Дымницким может?

— Это мамина подруга! — сообщает загробным голосом.

— И дальше что? — не понимаю ее реакции.

— Да она теперь с меня живьем не слезет вот что!

— Ой, да забей, малая.

— Говорила тебе, что стоило выбрать ТЦ, которое находится в другом районе! — предъявляет обвинительным тоном.

— Не делай из мухи слона. Сидишь, сама себя накручиваешь, — включаю поворотник.

— А как не накручивать? Неужели ты не понимаешь? — что-то торопливо набивает на экране в ответ.

— Не понимаю, — озвучиваю, как есть.

— А ты попробуй!

— Что по поводу тридцать первого? Тебя отпустили? Ты так и не сказала, — напоминаю снова.

— Не отпустили, — выдает расстроенно.

— Отдельно встречать Новый Год будем?

Скрыть обиду не удается.

— Папа сказал, что это — семейный праздник и по традиции я должна провести его дома, а не с друзьями. Другой вариант не обсуждается.

— Ну ясно, — цежу сквозь плотно стиснутые зубы.

— Я пыталась его уговорить, правда. Но он ни в какую…

— Ты уже взрослая. Может, пора уже поступать так, как хочется тебе?

— Не начинай, пожалуйста!

Стопудово мы бы на этой почве разругались прямо сейчас, если бы внезапно мне не позвонил Ян.

— Да, алло, — прижимаю трубу к уху.

— Добрый вечер. Ты занят? — интересуется он мрачно.

— Да не особо.

— Дело есть. Нужна твоя помощь.

— Без базара. Ты где?

Я говорил ему, что он может обратиться ко мне по любому поводу. Правда ни за что бы не подумал, что этот день настанет. Слишком уж Абрамов самостоятельный и обособленный от общества.

— Возвращаюсь на такси из аэропорта. Буду у твоего дома через полчаса.

— Добро. Что-то случилось?

Меня настораживает и этот звонок, и его голос.

— При встрече расскажу, — разъединяет вызов, тем самым озадачивая меня еще больше.

Глава 48. Тандем

Кучерявый появляется у моего дома примерно через полтора часа. Стоит ему только выйти из такси, как в глаза сразу бросаются две вещи. Вот первая — и без того мрачный Ян сегодня мрачнее обычного.

— Привет, — протягиваю ладонь для рукопожатия. — Че стряслось, Малевич? На тебе лица нет.

— Дай сигарету.

Достаю из кармана пачку с куревом и молча за ним наблюдаю. Про себя отмечаю, что у парня заметно дрожат пальцы. Будто в треморе. Вот вам и второе — он явно на взводе. И сказать по правде, таким Абрамова видеть не доводилось.

Глубоко затягивается. Выдыхает. Зажимает переносицу. На протяжении пары минут не произносит ни слова…

Когда я собираюсь задать вопрос повторно, ныряет в карман модной куртки, выуживая оттуда телефон. Снимает блок, заходит в мессенджер и отдает дорогую, новороченную трубу мне.

— Там все, — информирует коротко.

Опускаю взгляд. Просматриваю фото, видео и сообщения, присланные с номера неизвестного абонента. Обнаженную девушку, сидящую на снегу узнаю не сразу, но потом, внимательно присмотревшись, признаю в ней Харитоновскую одноклассницу.

Какое-то время назад Саня показывала свой школьный альбом с фотками. На одной из них, собственно, и была Дарина. Бывшая пассия Яна. Ее я запомнил только потому, что Рыжая долго разглагольствовала на тему предательства и жестокости по отношению к любимому человеку. Тогда я не особо понял к чему…

— Мне нужен пистолет, мой исчез. Думаю, отец его забрал, — наконец подает он голос.

— Не пори горячку.

— Я убью эту мразь.

Решимость. Гнев и ярость. Это явно не пустые угрозы.

— И сядешь.

— Сяду. Мне плевать, — отзывается равнодушно, что только подтверждает мои предположения.

— Держи, — возвращаю телефон.

— Ты дашь мне пушку или нет? — наезжает на меня тут же.

— Сперва ты остынешь, дружище, — опираюсь задницей о капот. — Ты на конкретном нервяке, Ян. Не хуже меня знаешь, чем это чревато. Наломаешь дров…

— Я виноват во всем этом, — бросает он зло и… отчаянно, что ли.

— А если поконкретнее, — поворачиваю голову в его сторону и жду.

Так-то Малевич — тот еще интроверт. Закрытый по натуре. Неприступный в плане личных границ. Делиться своими проблемами — песня не про него.

— Это как-то связано с тем групповым избиением? — задаю наводящие вопросы, дабы помочь ему начать.

Мутная история. Как поведал Беркутов, в один из вечеров, на Кучерявого напали толпой. Прямо на стоянке той пафосной академии, в которой он учится.

«Расписным» Ян ходил на работу долго. Благо, что вообще ходил…

— Связано, — кивает и медленно выпускает дым изо рта. — Дарина по своей глупости сдала декану их фамилии. Разразился грандиозный скандал. С отчислением и привлечением ментов.

— Ясно. А фраза: «Кринжово, как ты любишь», что означает? — цитирую входящее сообщение.

Абрамов стискивает челюсти. Смотрит на меня в упор.

— Я не давлю, Ян.

Пытаюсь выстроить в башке цепочку из событий, повлекших за собой издевательство над девчонкой.

— Месть Каримова тщательно продумана. Два года назад в порыве ярости я распространил по школе ролик с ее участием. Он его нашел, после чего ударил в спину тем же ножом…

Пиздец, так вот что имела ввиду Саня.

— Дай мне пистолет, Паровоз. Так я это не оставлю, — выбрасывает окурок.

— Где Дарина находится сейчас?

— Улетела в Новосибирск к родителям.

— Это хорошо.

— Да ни хера хорошего. Сбежала от них в Питер тем же вечером.

— И ты хотел поехать к ней, — догадываюсь, один к одному складывая пазлы.

— Хотел, но резко передумал.

— Потому что получил эти сообщения по дороге.

— Да.

— Садись в машину, Ян. Подожди меня, щас я вернусь.

Отдаю ему брелок, а сам захожу в подъезд и поднимаюсь к себе на хату. Четко осознаю, что нельзя отпускать пацана на разборки одного. Дерьмово закончится точно.

Вытаскиваю ключи, однако в дверях неожиданно сталкиваюсь с Яськой.

— Ты куда? — замечаю рюкзак на плече.

— Ухожу, Илюш, — типа незаметно утирает слезы рукавом толстовки. — Спасибо за пристанище и вообще… спасибо.

— Так, стопэ, зайди-ка, — разворачиваю девчонку и мягко толкаю назад в квартиру.

— Я хочу уйти.

— Ночь на дворе, але, — снимаю с нее капюшон.

— Для меня это не проблема. Правда, — шмыгает носом. — Не хочу никого напрягать своим присутствием.

— С чего такие мысли?

— Антон рассказал… — грустно усмехается.

Я так понимаю, речь о словах Дымницкого. Видать, передал цитатами.

Черепанов, ну что за долбоеб?