Шрифт:
Закладка:
За этими мыслями Радка не сразу поняла, что с глубины прямо в руку её сыну прыгнуло яблоко. Она присмотрелась и ахнула. Именно это яблоко она когда-то дала сыну, чтобы он бросил. Она так долго тогда грела его в руках, что запомнила до мельчайших подробностей. С тех пор прошло больше года, но яблоко выглядело точно таким же, как той самой осенью.
— Это так все магики умеют? — присвистнул отчим и покачал головой. — А мать-то понять не могла, куда у неё летом пирожки с повидлом пропадали!
— Фабусь! — снова ахнула Радка. Конечно, она знала, что сын пошел в Манфреда и легко перемещал предметы в пространстве. В будущем он мог стать мастером порталов, как и Золотые магики. Но пирожок точь-в-точь как стряпала её мать у Фабиуша она видела не далее, чем на прошлой неделе. Тогда она не придала этому значения, а теперь вспомнила всё. И первую магию сына, когда исчезнувшая вещь появилась время. Неужели её мальчик может управлять еще и временем? Но какая кровь заговорила в нем? Рада не слишком тщательно изучала таланты разных семей, но была уверена, что она обязательно запомнила бы такое.
Впрочем, и об этом подумать было некогда. Фабусь деловито вытер яблоко рукавом и протянул огромному дракону.
— Ешь, — строго сдвинув светлые бровки, приказал он. — До последнего кусочка!
Радка едва не кинулась сама оттаскивать сына от огромного зверя, да и то лишь потому, что повисла на руке бросившегося было к внуку своего отца. Труднее, чем им было разве что самому Седому: взять крошечное на его фоне яблоко из руки такого малявки, да и не откусить её хорошо если только по локоть — это требовало времени. Наконец, Седой справился и проглотил яблоко.
Радка поморщилась. Ей ли не знать, какие они горькие! И пусть дракону яблоко как зернышко, но даже горькое зернышко — неприятно, тем более такая горечь. Она заставляет всё тело дрожать, и кажется, будто никогда не почувствуешь никакого другого вкуса.
Словно в ответ на её мысли, дракон вздрогнул. Потом еще раз и еще. Дышать стало тяжело, рядом на колени упал отец, а Фабусь спрятал лицо в её юбке. Радка не сразу поняла, что огромная зверюга бьется в судорогах.
«Он умирает! — сообразила она. — И мы погибнем тоже, ведь нельзя выстоять в том месте, где умер дракон. Слишком много сырой магии».
И стоило ей всерьез испугаться, как всё кончилось. Дракон затих, но лишь на мгновение, а затем прямо на глазах стал скукоживаться, как лист бумаги, сжираемый огнем. Гора мышц и чешуи становилась всё меньше, при этом трансформируясь так, словно была комком мягкой глины в руках великана. И за этими переменами Радка поздно сообразила, что «комок» уже ростом с неё, а когда очутившийся на месте Седого перед ней человек выпрямился, поднимаясь на ноги, закрыла рот руками, чтобы не закричать.
Можно понимать такое, верить и надеяться. Но нельзя оказаться готовым к тому, что крылатый ящер, которому ты чесала нос, на шее которого каталась, на самом деле станет человеком.
Одно Рада поняла сразу — Седым дракона назвали не из-за старости. Магик, яростно сдиравший сейчас с шеи тяжелую золотую цепь, был немолод, но и не дряхл при этом. Пожалуй, он мог быть постарше отца Рады, но намного ли — она бы не угадала. А вот белые волосы его наводили мысли о седине. Лицо Седого не было красивым, но оторваться от его разглядывания было просто невозможно. Искусно вылепленный крупный нос, тяжелый подбородок и высокие скулы — он кого-то напоминал Радке, но она не могла понять, кого. Наконец, цепь сдалась и коротко звякнула, коснувшись земли.
— А ты молодец, девочка, — суровый магик одними губами улыбнулся ей. — Так долго ходила по краю, и всё-таки сумела и сама выжить, и спасти родную кровь.
— Родную кровь? — прошептала Рада еле слышно. Во рту у неё пересохло. Она оглянулась на отца-отчима и тут же отвела взгляд. Седой имел ввиду не его, это было ясно как день.
— Они думали, что уничтожили весь наш род, — нехорошо ухмыльнулся Седой и неожиданно легко подхватил Фабуся на руки, Радка и пикнуть не успела. — Только всю кровь не уничтожить, правда, наследник?
— Правда, — серьезно ответил мальчик и тут же испортил всё впечатление, принимаясь ковыряться в носу.
— Исчезнувший клан? — Радка никогда не пыталась думать так усиленно, как сейчас. — Но не красные магики. От них остались младшие ветви…
— Красные магики снова возродятся, — прервал её Седой. — Но мы не они. Ну же, Радослава. Ты должна это понять.
И Рада поняла. Нет, она всё ещё не угадывала цвет, но разве это важно, когда она поняла другое? Она теперь знала, от кого Фабиуш получил умению управлять временем, и еще кое-что.
— Мы живем в яблоневом королевстве. Король без королевства быть может, но не королевство без короля. Вы король, господин… — она замялась, не зная, как назвать магика.
— Ламберт Белый, — усмехнулся тот, прекрасно понимая причину её неуверенности. — Единственный клан, который не выкидывал своих немагических родичей в окрестные села, за что и пострадал. Мы были на грани, ведь наша немногочисленная семья была уничтожена, а последним был убит мой лишенный магии сын. И после обращения меня в дракона в памяти людей не осталось даже упоминаний о Белых, истинных королях этих прекрасных земель.
Я знал, что так будет, время для меня то же, что дорога для тебя, Рада. Но рано или поздно сон должен был остановить и меня. Цветочные всё рассчитали, кроме свободного нрава моего лишенного магии сына. Жестоко страдавший от этого, он то и дело кружил голову девушкам в немагических селениях нашей страны. И, когда его голова слетела с плеч, девушка в одном из селений почувствовала движение плода.
— С плеч? — ахнула Радка. А Роза говорила, будто цветочные не переносят убийства! Ну надо же.
— М-моя жена? — заикаясь, спросил отчим Рады. Она отвернулась. Сталкиваться вот так с тайнами своей семьи ей было тяжело.
— Нет, — покачал головой Ламберт. — Этот ребенок вырос, и вот уже он стал отцом Радославы. Похоже, отсутствие магии в моих потомках компенсировалось свободным нравом.
— Да сколько
