— Спасибо еще раз. Всего вам хорошего.

— Спаси вас Бог. Приходите еще. И не теряйте веры, Господь поможет, — ласково улыбнулась она.

А через две недели Сергей отвез ее к себе в клинику — сделать кое-какие анализы, как он пояснил. Сделали. Результат оказался хреновым — и без слов понятно, стоило только увидеть его глаза. Губы, конечно, врали, что все хорошо. Глаза говорили правду. Уж в чем, в чем, а в этом она научилась разбираться за время болезни.

И вопреки здравому смыслу опять поплелась в церковь. Второй раз уже ощущала себя бывалой прихожанкой почти завсегдатаем. Деловито оглядевшись, сразу нашла все нужные иконы и пошла отмечаться у них свечками, тормозя ход во время чтения Евангелия. Женщины в черном не было. Васса послушала немного знакомое бормотанье, попила водички. Булочку не дали, спросили:

«Записку подавали?» А какую записку? Она бы подала — знать бы какую. На этот раз все обошлось благополучно, приступа не случилось, хлопот никому не доставила.

Дома с удивлением увидела Влада и Сергея, мирно беседующих за кухонным столом и распивающих жасминовый чай. Хотя почему «с удивлением»? За последнее время «яблочко» со своей ветки упало прямо в ее квартиру — только что не ночевало здесь, а дневало каждый выходной, частенько прихватывая и будние вечера.

— О, Васька заявилась! — обрадовался Влад.

— Василиса Прекрасная явилась, — поправил хозяина гость. — Привет!

— Привет, Сереж, — поздоровалась «Прекрасная».

— Попьешь с нами чайку, Василек? — спросил Влад, подставляя ей стул.

— Попью, если нальете, — согласилась она. И похулила обоих: — А вы хорошо смотритесь, мальчики.

«Мальчики» засияли и наперебой кинулись за ней ухаживать. В итоге — рассыпанное печенье, пролитый чай.

— Господи, — вздохнула Васса, — пропадете ведь без меня, как помру.

— Пропадем, — дружно согласилась парочка, — но ты не помрешь. Еще надоешь нам своим ворчанием.

— Блажен, кто верует, — усмехнулась она. — А кстати, почему вы оба здесь? Сегодня, если мне не изменяет память, будний день. Да и время вроде рабочее — народ трудится вовсю.

— А мы тебя ждем, — серьезно ответил Сергей..

— Вась, у Сереги интересная информация. Есть над чем репу почесать. Ты только не кочевряжься, пожалуйста, а выслушай его внимательно. — И он вопросительно посмотрел на доктора Яблокова.

— Василиса, вот какая штука…

Профессор снял очки, тщательно их протер салфеткой, снова надел. Васса с интересом за ним наблюдала. Она поняла, что Сергей волнуется и почему-то у нет с объяснением. Странно. На него не похоже.

— У меня есть друг, — наконец разродился он, — Борис Глебов, физик. Умница, каких поискать. Кандидат наук, но академика переплюнет.

— Сережечка, можно покороче? Я устала.

— Потерпи, малыш. Потом отдохнешь.

И на Влада это было не похоже. Обычно после этих слов он бросал все и мчался обустраивать ей место для отдыха. Сговорились они, что ли?

— Извини, я постараюсь покороче. А можно и совсем коротко: Борька придумал аппарат, поглощающий космическую энергию.

— Это интересно, — вежливо кивнула слушательница.

— Я думаю, пет — мы думаем, что он тебя вылечит.

— Кто? Аппарат или физик?

— Васька, — угрожающе начал Влад, — ты можешь выслушать человека? И не перебивать?

Она кротко вздохнула и уставилась на Сергея:

— Я слушаю тебя очень внимательно, Сережа.

— Да я, собственно, почти все сказал. Детали тебе неинтересны. Есть потрясающие результаты лабораторных опытов. Стопроцентное излечение.

— А лабораторные опыты — это опыты над животными? — И ткнула пальцем в небо. — Крысами?

— Да.

«Надо же, ткнула в небо — попала в яблочко!» — изумилась собственной проницательности Васса.

— Это прекрасно, но я-то тут при чем?

— Василиса, я предлагаю попробовать для лечения этот аппарат.

— То есть прикинуться животным. — И уточнила: — Крысой.

— Васька, я же просил не кочевряжиться!

— Почему? — невинно удивилась она. — Очень логично и разумно: сначала опыты над крысами, потом — надо мной, потом — или слава Борьке или каюк мне. Нет ребятки, я, конечно, утопающий, но за соломинку хвататься не хочу. Как говорил Константин Сергеич, не верю!

— Почему? — спокойно спросил Сергей.

— Что «почему»?

— Почему не хочешь хвататься за соломинку? К тому же для тебя это не соломинка — бревно. И с его помощью ты выплывешь. Я уверен.

— Васька, правда, не валяй дурака Серега дело говорит. Люди хватаются за последнюю надежду, а ты нос воротишь!

— Василиса, ты серьезно больна. Очень Борис работал над этим аппаратом пятнадцать лет. Крайне трудно шла работа. Никто о ней не знал. И не знает. Для тебя, наверное, не секрет, сколько мракобесов и завистников в науке — сразу запишут в шарлатаны. Зароют человека, а потом выждут годок-другой, присвоят себе это открытие и хапнут по Госпремии, а то и по Ленинской Борька уверен в своем детище на все сто процентов. А я уверен, Глебове. Соглашайся. У нас нет другого выхода. И выбора нет. — Он помолчал и тихо добавил: — И времени Прости за жестокость.

Васса переваривала сказанное. В самом деле, почему она упрямится? Не хочет жить? Некого оставлять? Любить некого? Чушь! И жить хочется, и любить. Тогда почему она упирается, как коза глупая? Бодается со здравым смыслом? И вдруг ее осенило: она просто трусит. Боится поверить в свой шанс. Потому что, если честно, он единственный, другого нет. И не будет. И если попытка провалится, покупай белые тапочки, Василиса Егоровна. Вот чего она боится — потерять надежду, которая, оказывается, в ней жива. Или она ждет чуда, которое свалится с небес? Привыкать легко к небесной халяве. А что ждать? Время-то не ждет. Правильно сказал Сергей: времени у нее нет. Васса посмотрела на мужчин, сидящих напротив.

— Хорошо, я попробую.

Через день Сергей повез ее к своему гению.

* * *

Василиса Поволоцкая сидела в маленькой комнатке большого рубленого дома в каком-то Богом забытом месте Подмосковья, опутанная шнурами и проводками с мерзкими присосками. Над ее головой повис блестящий металлический колпак, очень похожий на головной убор вьетнамца. Или китайца — один хрен! Колпак венчала труба из того же материала (?), уходящая через крышу наверх. «Как дымоход! — хмыкнула про себя подопытная. — Л я как Иванушка из той сказки, где Баба-яга в печь бедолагу пыталась засадить. Только мальчик-то был поумнее — сам не полез, а сунул туда вражью бабку. А следом за бабкой и я, дура наивная, сунула голову в эту чертовщину».

— Закройте глаза, расслабьтесь, — приказала «Баба-яга» в симпатичном мужском обличье.

«Ха, расслабьтесь! Расслабишься тут, когда к тебе куча мерзких пиявок приставлена, а голова в железяке торчит!» Она закрыла глаза и попыталась вспомнить что-нибудь