Убей не вспомню, когда я ей про «чайфов» говорил, но, видимо, было. Вопрос теперь в другом — как я эту кассету Ровнину отдам? У меня же рука не поднимется.

Видно, придется еще одну разыскать, если время будет.

— Долгие проводы — лишние слезы, — заявила Глаша, заходя в келью. — Пошли, Максим. Пора.

— Аркашу когда поймаете, быстро не убивайте, — в один голос и с одинаковой интонацией произнесли Марго и Светлана, после чего удивленно переглянулись.

— Спелись, — подытожила Марина, обняла их по очереди, после чего выбежала из кельи.

— Он будет умирать долго, — заверил я своих уже бывших спутниц и последовал за Белозеровой.

Глаша оказалась куда более приятным проводником, чем Глузд, с которым, увы, попрощаться не удалось. Она постоянно рассказывала какие-то истории про пещеры, по которым мы шли, показывала на тайные знаки, оставленные в них народами, про которых даже историки ничего не знают, пела старинные песни, большей частью веселые, а то и матерные. Уж не знаю, оттягивала ли она у нас таким образом грусть, которая осталась после расставания с нашими друзьями, или просто была настолько шебутной, но в какой-то момент на душе стало полегче.

— А там река, — потыкала пальцем в сторону немаленького такого провала она в одной из пещер, откуда раздавался мерный гул. — Если сверзился — все. Либо расшибешься, либо потопнешь. Много кто падал, никто не выжил, ага!

— Река. Славно, — заметил я и сбросил с плеч рюкзак. — Одну минуту, красавицы. Хорошо?

Я скинул куртку, достал пистолет, разобрал его и побросал части в провал, туда же отправились кобура и патроны, что лежали в рюкзаке. Их, кстати, было жалко более всего. Там же и серебряные пули, и фосфорные…

А вскоре мы расстались и с нашей проводницей.

— Вот и все, — лучезарно улыбаясь, сообщила нам Глаша. — Дальше не след идти, там ваш мир, не мой. А вы — все прямо, прямо, никуда не сворачивая, и скоро на солнышко выберетесь.

— Спасибо тебе! — от чистого сердца произнес я. — Мало кто к нам так сердечно тут отнесся. Ты же всегда помогала как могла.

— С вами интересно, — пояснила девчушка. — Как таким не пособить? Да, вот еще что. Держи-ка!

И она протянула мне небольшой, но крайне увесистый мешочек.

— Это чего? — уточнил я.

— Подарок, — хихикнула Глаша. — Хозяюшка велела передать перед расставанием. Мол, не думай, что я жадна да скупа, не так это. Кто на славу поработал, тот награду получит, и не простую, а ту, что ему более всего нужна.

— Да ладно? — изумился я и подбросил на ладони дар подгорной владычицы- Неужто оно самое?

— Небесное железо, — кивнула Глаша. — Она всегда все слышит и все запоминает, даже то, что между прочим сказано. А тебе, девица, от меня совет — ты больше к нам в пещеры не суйся. Другой раз не выпустим.

— Даже не сомневайся! — истово заверила ее Марина. — Ни в ваши, ни в вообще какие-то сроду не полезу. Даже холмики кротовые стороной обходить стану!

— Что до изменника — нет его уже в наших краях, — ответила на еще один невысказанный вопрос Глаша. — Ушел, поганка такая. Ловко ушел. Я ведь его выпускать не собиралась, он мне сразу не глянулся. Помнишь, я ему тогда клык нага не дала?

— Ну да, — воскресил я в памяти подробности уже такой давней стычки со змеелюдьми.

— Без него ему в одиночку сроду в горах от меня не уйти. Ух, как бы я его погоняла по пещерам перед тем, как погубить! А с Илеять-горы — можно, она же не в нашей власти. Так что ищи его теперь в своих краях. Он, поди, туда направится.

— Найду, — усмехнулся я, не слишком уверенный, правда, в том, что сказал. — Да, Глаш, еще одна просьба к тебе есть…

Прямо нам идти пришлось на самом деле недолго, уже минут через семь мы сначала услышали людские голоса, а после нам в глаза брызнул дневной свет, от которого мы с Мариной в то же мгновение ослепли. Отвыкли глаза в темноте за это время от солнышка, обычное дело.

— Ой, вы откуда? — услышал я девичий голос.

— Оттуда, — я показал большим пальцем себе за спину, второй рукой прикрывая глаза. — Откуда же еще? Девушка, а мы вообще где? Что за место?

— Вы заблудились? — сочувственно протянул второй голос, тоже женский. Причем почему-то он мне смутно знакомым показался. — Тут такое случается.

— Мы в Ильинской пещере, — пояснила первая собеседница. — Местная достопримечательность.

Метельская, наверное, сразу выдала бы мне кучу полезной информации о данном месте, его культурном значении и местоположении. Мне же услышанное название ровным счетом ничего не сказало, кроме одного — здесь я еще не бывал.

— До Екатеринбурга далеко? — спросил я, ощущая, что более-менее проморгался. Лица девиц я разглядеть пока не мог, но фигуры уже различал.

— Километров четыреста, — бодро ответила одна из них. — Ой! А я вас помню! То-то смотрю — лицо знакомое! Вы же нас с Маруськой на Аракуле фотографировали! Я Аннушка! А с вами тогда еще две девушки были.

— И паренек, — добавила вторая. — Застенчивый такой.

Теперь и я вспомнил двух блогерш, встреча с которыми, казалось, случилась сто лет назад.

— Слу-у-ушайте, а вы нас и тут не снимете вместе? — сунула мне в руки телефон Аннушка. — Пожалуйста! Больше никого нет из туристов, а хочется!

— Работает! — пискнула Марина, проморгавшаяся быстрее, чем я. — Макс, смартфон работает!

— Ну так звони, пусть за нами сюда приезжают. Ты же слышала, где мы — Ильинские пещеры.

— Сюда не получится, — прощебетала Маруся. — Нельзя. Заповедник. Там как с трассы съедешь на грунтовку, в поле щит стоит, дескать, въезд и охота запрещены. После него только ножками.

— Ножками так ножками, — снова не стал спорить я и потер глаза ладонью. — Скажи, что у щита их ждать станем. Дорога тут наверняка одна, значит, не промахнутся.

Марина кивнула, а через мгновение радостно завизжала, услышав голос отца. Я же глянул на немного удивленных подружек-блогерш и сказал