— Макс, — Светлана попробовала улыбнуться, — возьми… Проводи!

Она пошевелила правой рукой, я понял, что она хочет мне сказать, и сжал ее пальцы.

— Так-так, — раздался у меня за спиной голос, который я менее всего сейчас рассчитывал услышать. — Говорила же я тебе, воин: рано или поздно удача отворачивается от любого. Ничто не длится вечно, даже горы, случается, рушатся.

Я повернул голову. Хозяйка как есть. Стоит, сложив руки на груди, смотрит, причем взгляд задумчивый, будто для себя решает что-то. По правую сторону от нее расположился невеселый Глузд, а по левую — бледная как смерть и с трясущимися губами Марина. Вполне себе живая.

Это она их сюда привела, что ли? Добежала до пещеры и все рассказала Глузду? Выходит — да. Других вариантов просто нет.

— Помирает ближница твоя, — кивком показала подгорная владычица на Метельскую. — Отходит, стало быть.

— Помочь ей можете? — напрямую спросил я.

— Теперь — да, — подтвердила Хозяйка. — Раньше тут жила память о Куль-Отыре, она мне дорогу запирала. Нынче все, нет здесь никого, а стало быть, Илеять-гора под мою руку отходит. А раз власть моя, так и сила моя.

— Помогите ей! — Я глянул на Светлану, которая, похоже, и впрямь нацелилась отправиться на тот свет. — Пожалуйста!

— Жизнь просто так не дают, — покачала головой Каменная Дева. — Смерть — можно. А жизнь… Отдарок нужен. И сразу скажу, воин, твоя служба мне более ни к чему, удача ушла от тебя, а без нее ты никто. Да и с Полозом, змеюкой такой, невесть как поладил, беспокоит это меня. Нет, ты мне не нужен. А вот ты, молодуха, пожалуй, мне в слугах пригодилась бы! Как тебе такое предложение? Соглашайся. Жить будешь!

Это она оперативнице сказала, подойдя поближе и склонившись над ней.

— Не мое, — синеющими губами прошептала Метельская. — Не слуга я. Лучше помру свободной.

— Упрямица, — чуть расстроенно произнесла Хозяйка. — Ладно, как есть, так и есть.

— А возьмите меня, — вдруг предложила Марго. — Я не очень принципиальна в подобных вопросах. Вы подумайте, хорошее предложение-то. Мало у кого есть ручной вурдалак. С меня — честная служба, с вас — жизнь вот ей.

— Хм. — Хозяйка окинула ее взглядом. — Ишь ты, а ведь вы поначалу как кошка с собакой, я же помню… Тут же — гляди-ка!

— С хорошей драки лучшая дружба и начинается, — протараторила Марго. — Да решайте уже! Она вот-вот дышать перестанет!

— Три года, — отчеканила Хозяйка. — Верой и правдой. И — любой приказ!

— Принято, — мотнула головой вурдалачка. — Живее!

— Не суетись, — велела ей подгорная правительница, положила руку Свете на грудь и провела ей влево-вправо. — А, вот он! Нашла. И второй неподалеку.

— Кто?

— Кусочки железа, что ее убивают. Давай клятву верности, вурдалачка, после и я и тот и другой выну. Но поспеши!

Они обе выполнили свои обещания — одна поклялась служить три года, другая тут же положила руки на грудь Метельской и прикрыла глаза. Оперативница в тот же миг выгнулась дугой, после задышала часто-часто, а затем и застонала от боли.

— Вот они, родимые, — через пару минут сообщила нам Хозяйка, показала ладонь, на которой красовались две смятые пули. — Так что ей отныне жить, а тебе, вурдалачка, служить.

— Сказано — сделано, — без особой теплоты в голосе сказала Марго. — Хотя я понятия не имею, что тут есть стану. Запасы крови кончаются, как после существовать — не очень понятно. Я три года на кротах да крысах не протяну.

— Мои трудники голодными сроду не оставались, — величественно заявила владычица гор. — И для тебя снедь отыщется, не переживай.

— Маргарита, вот зачем? — прошептала Метельская. — Кабала же!

— Зачем, зачем… — пробурчала Марго. — Кабы сама знала. По первости вообще тебя выпить хотела при оказии, а сейчас гляжу — ты отходишь, и так стало мерзко от этого, что никакая кабала не сравнится по эмоциям. И давай без всяких «не забуду» и «век благодарна буду» обойдемся, ладно? Тем более что и в Москве мне особо делать сейчас нечего. Я тут целее буду!

— Подруге твоей придется еще несколько дней у меня в гостях провести, — сообщила мне Хозяйка. — Раны внутри должны затянуться, потому никаких пока путей и дорог. А то ведь посидит на камнях, подстудится, после горячка — и все, пойдут мои труды прахом. Ну а после выведу ее туда, куда она укажет. Обещаю.

— Надо — значит надо, — кивнул я. — Ничего, подождем.

— Ты не понял, воин, — глянула на меня Хозяйка. — Она остается, ты — нет. Бери вот эту молодуху, прощайся со спутницами и брысь из моих гор. Глаша проводит.

Сборы и прощания были коротки, как видно, наша бывшая работодательница на самом деле не очень желала меня видеть в своих владениях.

— Как обратно пойдешь, вещей много на себе не тащи, — сказал я Метельской, закинув рюкзак на плечи, — тут оставь. Мало ли кого сюда еще занесет? Да и Марго что-то носить нужно. Три года — это долго.

— Для тебя, но не для меня, — вурдалачка обняла меня за шею, — у мертвых время идет по-другому. И вот что, Макс, услуга за услугу. Разберись все же в Москве — кто, что, как, лады? Я про свой клан, если ты не понял. Месть за моих ребят никто не отменял.

— Да понял, понял, — заверил ее я. — Слово даю — всю столицу переверну, а тех, кто тебя под удар подвел, найду. Но убивать не стану, тебя подожду. И еще — ровно через три года буду ждать тебя в том отеле и том номере, где мы жили. Встретил бы у пещеры, да поди знай, куда тебя выведут?

— Это правильно. — Вурдалачка одарила меня поцелуем, а я подошел к Метельской, которая поманила меня к себе.

— В карман моего рюкзака залезь, — велела она мне. — Да не в этот, в вон тот.

— Не понял, — произнес я, глядя на предмет, который вытащил на белый свет. — А как?

— Вот так, — с трудом улыбнулась оперативница.