обе руки к пояснице, он раскрыл ладони и принялся выстреливать назад диски зеленого люксина. Каждый такой диск толкал его дальше сквозь толщу воды. Теперь обогнать синих выцветков, плывших обычным способом, было проще простого. Спустя каких-то тридцать секунд Гэвин отыскал свой глиссер, по-прежнему качавшийся на волнах. Он выстрелил себя из воды, полной грудью глотнул воздуха и тут же прикрылся щитом. Несколько одиноких дротиков ткнулись в преграду, но он уже заработал трубками, набирая скорость. Отовсюду доносились пронзительные вопли выцветков, полные ярости. Эта ярость шла из самых глубин их, казалось бы, чисто рационального синего сознания – ярость из-за того, что какой-то человек сумел превзойти их синее совершенство, что они оказались способны допустить ошибку.

Гэвин обплыл разваливающийся на части и тонущий остров, и по его кильватерной струе определил, что, даже уже растворяясь, тот, словно огромный корабль, продолжал плыть по направлению к рифу Белой Дымки. Зачем?

Впрочем, на долгие размышления времени не было. Даже сейчас некоторые из синих выцветков пытались создать себе лодки, чтобы спастись. Стоит одному из них понять, как это сделать, и остальные последуют его примеру. Гэвин не мог позволить этому случиться.

Мрачно нахмурившись, он создал для своего глиссера поплавки и приделал к ним желтые клинки, торчавшие под водой вниз. Набрав скорость, он принялся описывать смертоносные круги среди плывущих бывших людей, с размаху наезжая на них и распарывая на куски. Вода и скорость заглушали звуки их рвущейся пергаментной плоти. Каждая смерть оповещала о себе легким толчком, словно колесо повозки наезжало на особенно крупный булыжник. Иногда этому сопутствовала струйка поднимающихся к поверхности пузырьков и всегда – расплывающееся в воде облачко крови.

Призма был несравненным воином, а убийство – неизбежная на войне работа. Неутомимый работник, он кружил и кружил, словно хищная птица. Кружил до тех пор, пока не осталось больше воплей, не осталось ненависти, пока алая кровь не перестала заливать ярко-желтую палубу его глиссера; пока жатва смерти в полном объеме не была принесена к вратам ада.

Глава 56

Аглая Крассос обнаружила, что в гостиной ее ждет посетитель. Светлокожий и веснушчатый, с бахромой оранжево-рыжих волос, зачесанных на шишковатую лысину, он держал в руке петассос – широкополую шляпу, какую носили рутгарские землевладельцы. На нем был приталенный костюм, также по новой рутгарской моде. Он был бы похож на стряпчего или банкира, если бы не широкие плечи. Впрочем, кто знает этих мартышек из Кровавого Леса, что для них нормально, а что нет?

– Добро пожаловать в мой дом, мастер Шарп, – сказала Аглая. – Мой человек сказал, что у вас есть для меня какое-то предложение?

– Совершенно верно.

Не дожидаясь приглашения, он уселся в кресло и скрестил ноги.

– Обычно я не веду дел с незнакомыми людьми, но отзывы о вас были самые лестные.

– Хм-м. Я потратил немало сил, чтобы обо мне нельзя было найти никаких отзывов.

Что за странный человек!

– Итак… – проговорила Аглая.

– Итак, – подхватил посетитель.

Он уставился на нее беспокоящим взглядом – только сейчас она заметила, что у него янтарные глаза. Не ореолы, выкрашенные многолетним извлечением люксина, но практически не встречающиеся в природе натуральные янтарные радужки.

– Вы можете вспомнить самую неудачную сделку, на какую вам пришлось пойти? – спросил он, поигрывая ниткой жемчуга, которую носил на шее под рубашкой.

Жемчуг у мужчины? Это что, тоже какая-то новая невиданная мода или просто причуда?

– Прошу прощения? – переспросила Аглая.

– Ваша самая неудачная сделка.

– Как это грубо!

– У вас есть кое-что, необходимое лорду Андроссу Гайлу, – сообщил мастер Шарп.

– Прошу прощения?

– Девочка-рабыня, Тея.

– Кто? Что? У меня нет никакой…

– Неужели вы считали, что сможете держать свое приобретение в секрете? Моя дорогая, вы заплыли так далеко, что уже не видите берегов! Вам следует переписать право собственности на моего господина, и чем быстрее вы сделаете это, тем меньше у вас будет неприятностей.

– Убирайтесь прочь! Немедленно, – велела Аглая.

Она едва не плюнула этому шуту в его весело улыбающееся лицо. Андросс Гайл? Да она скорее умрет!

– Лорд Красный говорил мне, что это может быть похоже на вытаскивание зуба. Сколько времени я должен дать вам на то, чтобы вы передумали?

Аглая повернулась к нему спиной и шагнула к камину, где на полке находился колокольчик для вызова рабов. Она даже не заметила, как мастер Шарп двинулся с места. Вдруг он обхватил ее сзади одной рукой, словно обнимая, – но пальцы стальной клешней стиснули ее горло. Другая рука ткнула за ухом в точку, которая немедленно взорвалась болью.

– Я хочу, чтобы вы знали: это доставляет мне большое удовольствие, – шепнул он ей на ухо. Его дыхание было сладковато-мятным. – У вас очень… красивые… зубы.

И так же внезапно она оказалась на свободе. Ее посетитель скрылся за дверью прежде, чем Аглая успела даже дотянуться до колокольчика.

– Ступай за ним! – велела она мускулистому молодому рабу по имени Инкарос, своему новому фавориту. – Возьми с собой Большого Роза и Аклоса. Избейте этого сукина сына. Да посильнее! Переломайте ему кости. Ну же, не медлите!

Приказав управляющему усилить охрану, Аглая поднялась в свои комнаты. Она пыталась утешаться мыслью, что прямо сейчас Инкарос, Роз и Аклос от души лупцуют этого ублюдка, но все равно чувствовала себя потрясенной. Ее трясло от пережитого страха и от гнева на то, что она позволила себе так перепугаться.

Аглая закрыла за собой дверь и вытерла платком лоб.

Ей в лоб врезался кулак, и она шмякнулась затылком о только что закрытую дверь, на мгновение лишившись чувств. Ее тело сползло на пол, направляемое чьими-то руками. Мужчина оседлал ее, и когда она попыталась закричать, проворно сунул ей в рот что-то твердое, острое, металлическое. Действуя быстро и умело, он накрепко примотал эту штуку к ее голове.

Кляп прижимал ей язык, занимая все пространство рта, поэтому она попыталась замычать. Тогда он попросту зажал ей нос, другой рукой ухватив ее за горло и прижав к полу.

Его янтарные глаза улыбались.

Аглая замолкла. Он поднял ее на ноги – держа главным образом за горло – и подвел к креслу.

Как он сюда попал? Забрался по стене дома и влез в окно сразу после того, как она вышвырнула его из своей гостиной? Так быстро? И что, никто не увидел?

Охваченная яростью, Аглая принялась метаться, и тогда он ударил ее кулаком в живот – с такой силой, что она задохнулась и непроизвольно прикусила кляп. Устройство напоминало лошадиный трензель, но остро заточенный: металл безжалостно врезался ей в зубы и язык. Она тут же постаралась раскрыть рот как можно шире.

Спустя несколько мгновений Аглая оказалась привязанной к собственному креслу широким кожаным ремнем. Мастер Шарп отступил назад, поправляя свою бахрому оранжевых волос, растрепавших во время борьбы. Жемчужное ожерелье выскользнуло из-за ворота его рубашки – и тут Аглая поняла, что это вовсе не жемчуг.

– Вы можете кричать, – негромко произнес он. – Когда только пожелаете. Но если вы это сделаете, я ударю вас в подбородок. В кляп, который на вас надет, вделаны маленькие резцы, расположенные напротив зубов. Если я правильно оценил размеры