— Чего надо? — крикнули со стены.

— Перед тобой король, дубина! — проорал Ардий. — Открывайте ворота!

— Если вы к хозяину, то его нет в замке.

— Не знаешь законов? Олух ты этакий! Открывай, а то разнесу ворота в щепы!

Воин скрылся за зубцом. Остальные наблюдатели продолжали таращиться сверху.

Миновало достаточно времени, чтобы заподозрить стражников в неподчинении королю. Рэн занервничал. Развернуться и уехать — всё равно что расписаться перед свитой в собственной слабости. Но и взятие крепости штурмом в отсутствие хозяина не прибавит чести.

Послышался скрежет. Вместо ворот открылась калитка. Из неё вышли двое: стражник и молодая женщина, одетая в шубу. На голове пушистый платок, натянутый на лоб и завязанный чуть ли не под носом.

Женщина сделала неловкий реверанс. Присесть ей помешала шуба, слишком широкая и длинная, словно с чужого плеча.

— Я супруга герцога Лагмера, — прозвучал прерывистый голос. Дама сильно волновалась. — Моего супруга нет в замке, ваше величество. Он уехал недавно. Вы с ним разминулись.

— Открывайте ворота, герцогиня! — гаркнул лорд Марвел, потеряв терпение. — Вы обязаны впустить короля и его свиту в крепость!

— Простите, ваше величество, вынуждена вам отказать. Вас очень много. Я боюсь впускать незнакомых людей. В крепости дюжина стражников, пятеро слуг и мой новорождённый сын. Поймите меня правильно, ваше величество.

Конь Рэна переступил с ноги на ногу.

Герцогиня в страхе прижалась спиной к воротам и раскинула руки:

— Там маленький ребёнок, совсем малютка. Он слабенький. Плохо ест и постоянно плачет. Мы нарочно приехали сюда, чтобы нас никто не тревожил. Всюду ходят болезни. Если он заболеет и умрёт, я сойду с ума.

— Сжальтесь, ваше величество, над матерью, — подал голос стражник.

Рэн хлестнул поводьями себя по ладони. А не попросить ли герцогиню впустить ненадолго Янару и служанок? Какой может быть вред от трёх женщин? Они не будут входить в господскую башню. Янаре нужна купальня, а не пышный приём. Но что-то мешало ему обратиться к хозяйке с просьбой.

— Не подскажете, есть ли поблизости деревня или постоялый двор? — спросил он.

— Поезжайте прямо, ваше величество. Просека выходит на тракт. Повернёте налево и упрётесь в большущую деревню.

Словечки, не свойственные благородной даме, резанули слух. Рэн списал их на взволнованность герцогини. Поблагодарив её, послал коня вперёд.

Женщина дождалась, когда хвост колонны скроется за елями, и вместе со стражником вошла в калитку. Во дворе негде яблоку было упасть: везде стояли мужики в тулупах и гамбезонах, держа наготове охотничьи ножи и боевые топоры.

Главарь головорезов вдавил женщину в створ ворот и, хохотнув, потрепал за щёку:

— Ах ты ж моя герцогиня!

Сдёрнул с неё хозяйскую шубу и понёс в башню. Запахнув на груди старенькую телогрейку, женщина поплелась на кухню.

— 1.55 —

— Странная женщина, — произнёс Рэн.

— Кто? — спросил Ардий, вглядываясь в просветы между елями.

— Герцогиня. Вышла из замка, хотя могла поговорить с нами из надвратной башни. Благородная дама, вдобавок к этому мать малыша не имеет права рисковать своей жизнью.

— Хитрая. Если бы она кричала из надвратной башни, мы бы выбили ворота. А она вышла и встала крестом. Не оттаскивать же её за волосы.

— Я бы ни за что не оставил жену в глухом лесу с дюжиной стражников и пятью слугами.

Ардий скорчил гримасу. С недавних пор мышцы его лица стали подвижными, однако тёмные пятна на коже — последствия сильного ожога — так и не сошли.

— Мы же не знаем, какие у них отношения. Мне кажется, ей живётся несладко.

Рэн с интересом посмотрел на рыцаря:

— Почему вы так решили?

— Личико маленькое как дуля. Нос худой, острый. Глаза ввалились.

— Я не разглядел из-за платка.

— И платок! Где это видано, чтобы герцогиня вышла к королю в платке крестьянки? Шуба висела как на глисте. Дама сильно похудела, а гардероб не обновила. Заботливый муж не позволил бы супруге ходить в таком виде. Пусть он не любит её. Ладно. Мало кто любит своих жён. Уж если ты обзавёлся женой, ты обязан создавать хотя бы видимость заботы.

— Шуба мужская, — отметил Рэн.

Ардий изогнул надбровные дуги. Брови, как и ресницы, только-только начали отрастать и походили на короткие иголки.

— Серьёзно? Не обратил внимания.

— Вы смотрели на дулю, а я на шубу.

— Может, сильно торопилась? Схватила первое, что попалось под руку.

Рэн не сдержал тяжёлый вздох:

— А теперь я смотрю на дорогу.

Ардий уставился на просеку, разрезающую лес:

— Здесь давно никто не ездил.

— То-то и оно.

— Если Лагмер уехал из замка недавно и поехал не этой дорогой, то, значит, направился в ту сторону, откуда приехали мы.

— Нет, — возразил Рэн.

Ардий покосился с недоверчивым видом:

— Нет? А куда? Здесь одна просека.

— Посмотрите под ноги моего коня, сэр Ардий. Куда копыта откидывают снег?

— Назад.

— Всё верно. Когда мы свернули с тракта и двинулись по просеке, я был уверен, что герцог Лагмер в замке. Следы подсказали, что перед нами прошёл конный отряд и направлялся он в замок. За крепостной стеной пряталась отнюдь не дюжина воинов. Думаю, сотня или даже две. Они почему-то не захотели раскрывать своего присутствия. Возможно, и Лагмер с ними.

Ардий заскрежетал зубами:

— Она нас обманула!

— Тише! — шикнул Рэн.

— Давайте вернёмся и накажем подлеца!

— Посмотрите назад, сэр Ардий! Видите повозки? В первой едет королева. Для вас это ничего не значит? Вы хотите, чтобы я бросил жену и отправился мечом махать? Не будь её с нами, я бы так и поступил. Сейчас для меня важнее не моё самолюбие, а её спокойствие и безопасность. У нас свадебное путешествие. Не хочу омрачать его мужицкими разборками. С Лагмером я разберусь позже.

— Простите, ваше величество. Я злюсь, а злость мешает мне думать. — Ардий оглянулся.

Дворяне и воины ехали по двое в ряд. По бокам колонны трусили знаменосцы: один с пурпурным штандартом, остальные с вымпелами знатных домов, чьи представители сейчас сопровождали короля.

— Неужели никто из них не видел герцогиню раньше? — тихо произнёс Ардий.

— Похоже, никто.

— Думаете, это была не герцогиня?

После минутного колебания Рэн кивнул:

— Да, я так думаю.

Гвардейцы вновь срубили десяток елей на крутом повороте. Процессия двинулась по тракту и немного погодя остановилась возле деревни, обнесённой со всех сторон бревенчатым забором. Почти в каждом бревне зияли дыры — вероятно, для наблюдения за дорогой. Внушительный забор не сочетался с хлипкими воротами, их сумела бы выбить копытами даже плохонькая лошадь.

Не успел