— У вас неправильно срослась кость.

— В смысле? Я не ломал ногу.

— Ломали.

Рэн насупился:

— Я же лучше знаю.

— Неполный перелом. Трещина.

— Как же я тогда ходил?

— Так и ходили, а надо было лежать.

— Ты кто? — спросил Рэн, пристально рассматривая девочку.

— Таян. Служанка королевы.

— Я не о том спрашиваю.

— Я разбираюсь в болезнях.

— Где училась?

Таян пожала плечами:

— Нигде. Разбираюсь и всё. — Обхватила ладонями голень Рэна. — Вот здесь больное место.

— Точно, — подтвердил он.

— Меньше ноет?

— Совсем не ноет. Просто удивительно…

Янара перевернулась на живот и легла поперёк кровати:

— Объясни, как ты это делаешь. Я хочу сама лечить мужа.

Таян показала ей ладони:

— Это они делают, не я. — И принялась массировать ногу.

Рэн пошевелил пальцами:

— Обычно отёк спадает через полчаса. Дьявол! Как это у тебя получилось?

— Я не дьявол, а Таян.

— Не придирайся к словам.

— Полчаса — это долго?

— Это тридцать минут.

Сморщив нос, Таян уставилась в потолок:

— Наверное, долго.

— Ты не ответила на мой вопрос. Как у тебя получилось снять отёк так быстро?

— Не знаю. — Таян с умоляющим видом посмотрела на Рэна. — Только вы никому не говорите, а то меня выгонят из служанок.

Он улыбнулся:

— Никто тебя не выгонит.

— Выгонят! И отправят жить в лес, как всех знахарок.

— Я сохраню твою тайну, если ты сохранишь мою. Ты же никому не скажешь о трещине в кости?

— Никому! Честное слово! — Таян кивнула подруге. — Миула, обещай!

Та выпалила:

— Тайна уйдёт со мной в могилу. — И, выпучив глаза, побелела как молоко.

Рэн прищурился:

— Знакомый девиз.

— Девиз? — пролепетала Миула. — Не знаю никакого девиза. В нашей деревне все так говорят и запечатывают клятву землёй.

— Это как?

Миула и вовсе стала похожа на покойницу:

— Едят землю. Я съем, чтобы вы мне поверили. Сейчас принесу. — И попятилась к двери.

— Не надо, — остановил её Рэн и погладил Таян по голове. — Тебе цены нет.

Она возмущённо взмахнула ресницами:

— Я не продаюсь!

В этом взмахе ресниц и в том, как Таян свела брови, было что-то до ужаса знакомое. Рэн напряг память. Кто так же хмурится, когда чем-то недоволен?

Миула подошла к девочке и толкнула коленом:

— Не дерзи!

— Я не дерзю, а говорю правду, — огрызнулась Таян, продолжая массировать ногу.

— Это можно вылечить? — поинтересовалась Янара, наблюдая за её движениями.

— Трещина старая. Давно сломали?

Рэн задумался:

— Не помню. Может, десять лет назад. Может, больше. Наверное, больше.

— Как же вас угораздило?

— Дело нехитрое.

Таян одёрнула штанину. Ещё раз провела руками от колена к пятке:

— Я умею заговаривать боль, но нога всё равно будет отекать. Не так сильно, но будет.

— Заговаривать? — удивилась Янара.

— Чтобы боль забыла дорогу домой, надо её заговорить, заболтать. — Таян встала, поправила на плечах платок. — Я думала, вы король, а вы — Король!

— Таян! — рассердилась Миула. — Ты что себе позволяешь?

Девочка наклонилась и поцеловала руку Рэна, лежащую поверх одеяла.

Когда за служанками закрылась дверь, Янара перевернулась на спину и рассмеялась:

— У меня появилась соперница.

— Нет, милая. — Рэн взял её лицо в ладони. — Там, где ты, другим нет места.

Глаза Янары влажно заблестели.

— Где?

— В моём сердце, любовь моя. В моём сердце, — сказал он и припал к горячим губам.

Книга вторая

— 2.1 —

Дочери Мериона и Вейла сидели перед камином и рассматривали содержимое шкатулки. Киаран прислушивался к их восторженному шёпоту и не сводил глаз с жены. Приезд Лейзы Хилд расстроил Ифу так сильно, что она не поинтересовалась, как дела у мужа, не помогла ему помыться и переодеться, не распорядилась насчёт трапезы. Закрылась в своей опочивальне и вышла только к ужину. Вместо того чтобы сесть за стол и исполнить обязанности гостеприимной хозяйки, расположилась на ковре рядом с девочками и повернулась спиной к присутствующим. Вопиющее неуважение к супругу и гостье! Киаран считал жену воспитанной женщиной, уважал её и ценил — сейчас ему хотелось взять Ифу за руку, вывести из гостиного зала и столкнуть с лестницы.

Подозревая, что с минуты на минуту из семейной корзины посыплется «грязное бельё», Гилан выпроводил слуг в переднюю комнату. Посмотрел на стоящую возле двери няню, раздумывая, отослать её или оставить. Наверное, лучше оставить. Иначе кто уведёт девочек, когда отец уже не сможет себя сдерживать. Силясь хоть немного сгладить ситуацию, Гилан переставил свой стул поближе к Лейзе и начал предлагать откушать то или иное блюдо. Она взглянула на него как-то странно, поблагодарила за тёплый приём и уставилась Ифе в затылок.

Гилан умолк, досадуя, что из-за непогоды сорвалась поездка матери к кузине. Ифе хотелось провести праздник Двух Троек в кругу родственников, с которыми она давно не виделась. В преддверии весны зима вытряхнула из закромов остатки снега, спустила с цепи ледяной ветер и, к сожалению Гилана, спутала все планы матери.

— У меня нет дочерей, и я не знаю, что нравится девочкам в этом возрасте, — нарушила молчание Лейза. — Надеюсь, мой подарок пришёлся им по душе.

— Они любят разглядывать побрякушки, — ответила Ифа не оборачиваясь.

Киаран опустил руку на колено и стиснул кулак:

— Садись за стол, Ифа.

— Вы ешьте, ешьте. Я не голодна.

— Миледи, — обратился Гилан к Лейзе, наполняя её бокал вином, — вы говорили, что король поедет в Дизарну. Не знаете когда?

Лейза пригладила скатерть ладонью:

— Не знаю, лорд Гилан.

— Я не лорд. — Голос прозвучал твёрдо, но вид подростка говорил, что такое обращение ласкает ему слух. Гилан придвинул кубок к Лейзе. — Моё любимое. Попробуйте.

Она сделала глоток:

— Терпкое.

— Добавить каплю мёда? — Гилан потянулся к глиняному черепку.

— Нет-нет! Вкус превосходный. Мёд его только испортит.

Ифа поднялась с ковра и села рядом с Киараном. Он налил ей вина и переставил подсвечник на другое место, чтобы свет не падал на бескровное и окаменелое лицо супруги.

— Я и вам привезла подарок, лорд Гилан, — вымолвила Лейза.

— Подарок? Мне? — В его голосе сквозило искреннее удивление.

— Хотела вручить завтра, в праздник Двух Троек, а потом подумала: зачем тянуть? И решила сделать это сейчас.

Лейза порылась в прикреплённом к поясу кошельке и протянула Гилану бархатный мешочек. В нём оказалась цепочка с золотым кулоном, имеющим форму приплюснутого яйца.

— Неужели часы?!

— Вы рады?

Гилан провёл пальцем по витиеватой гравировке на передней крышке:

— Не то слово! Спасибо!

Нажал на выпирающую из корпуса заводную головку. Прозвучал щелчок, крышка откинулась.

— Я всегда мечтал о часах, как у моего отца. Эти стократ лучше!