Киаран взял украшение и поднёс к подсвечнику. В свете свечей заблестели золотые деления на чёрном циферблате и золотая стрелка.

— Действительно, лучше. Не хочешь поменяться?

— Даже не просите.

— Зачем они тебе? — спросила Ифа, косясь на подарок.

— Смотреть время! — сказал Гилан восторженным тоном. — У всех великих лордов есть часы. И у меня теперь есть.

— Не понимаю этой моды, — пожала плечами Ифа и бросила себе в тарелку жареного цыплёнка.

Защёлкнув крышку, Киаран вернул часы сыну:

— Тонкая работа. Мне очень нравится.

— А мне-то как нравится!

Лейза хитро прищурилась:

— Они понравятся вам ещё сильнее, когда вы узнаете, кому они принадлежали раньше.

— Кому? — Гилан недоверчиво улыбнулся. — Неужели королю?

— Ни за что не угадаете. — Лейза выдержала паузу. — Посмотрите знак на задней крышке.

Перевернув часы, Гилан свёл брови:

— Цапля… — Вдруг его лицо преобразилось. Не сдержав волнения, он подскочил на стуле. — Тадеска! Это его вензель! Начальная буква его имени! Как такое возможно?

— Он привёз из заморских стран много интересных побрякушек, в том числе эти часы.

— Это не побрякушка! — возразил Гилан и посмотрел исподлобья на Ифу.

— Когда вы приедете в Фамаль, — продолжила Лейза, — я покажу вам удивительное стекло. Если смотреть через него, то все предметы кажутся больше, чем есть на самом деле. Можно без труда вытащить занозу из пальца или вдеть нитку в ушко иголки. А если в солнечную погоду направить луч через стекло на стог сена и немного постоять не двигаясь, то сено загорится. А ещё у меня есть камень, который липнет к железу. Только я не знаю, что с ним делать.

Гилан нахмурился:

— Магия какая-то.

— В тех странах много звездочётов, исследователей и изобретателей. Люди изучают природу вещей, и никто не называет их колдунами и еретиками. Так говорил Тадеска.

— Как же я ему завидую, — прошептал Гилан, надевая цепь с кулоном-часами на шею. — Он столько всего видел. А я даже в горах не был. Я даже в лодке не сидел!

— Я велю Выродкам сколотить лодку и вкопать её во дворе, — произнёс Киаран. — Сиди хоть целый день.

— Вы насмехаетесь надо мной?

— Я всегда отношусь серьёзно к твоим печалям.

— Неужели вам никогда не хотелось путешествовать?

Киаран отрезал от молочного поросёнка кусок окорока. Уложив в тарелку, обильно полил горчичным соусом и поставил перед Лейзой:

— Сколько сейчас Тадеске лет?

— Наверное, около шестидесяти. Не знаю точно.

— У него есть дом? Жена? Дети?

— Он променял домашний уют на ветер странствий.

— Слышал, Гилан? У него нет ничего, кроме ветра и седой бороды.

— У меня даже этого нет, — пробубнил Гилан.

Киаран облокотился на стол, закрыл лицо ладонью и рассмеялся. Сын бросил на него обиженный взгляд и, заразившись весельем отца, прыснул в кулак.

Лейза издала отрывистый смешок:

— Простите, Гилан. Ради бога простите. Я представила, как смотрю утром в окно, а вы в лодке…

— Гилан в лодке, Гилан в лодке, — принялись повторять девочки, хихикая.

— А ну тихо! — цыкнул он на сестёр.

Ифа похлопала в ладоши:

— Девочки! Пора спать. Попрощайтесь с миледи.

Мериона и Вейла торопливо сложили безделицы в шкатулку.

— Подарок оставьте здесь, — велела Ифа, — а то не уснёте.

Дочери подбежали к Лейзе и, приподнимая подолы шерстяных платьев, сделали реверанс:

— Доброй ночи, миледи.

Присели перед Киараном:

— Спокойной ночи, милорд. — Кивнули Гилану и прошептали еле слышно: — Приходи скорее.

Гилан смутился:

— Я им рассказываю страшилки перед сном.

— Идите, идите! — прикрикнула Ифа на дочек.

Няня обняла девочек за плечи и вывела из зала.

Лейза и Гилан приступили к еде. Киаран наполнил кубки вином и откинулся на спинку стула. Как ни странно, чувство тревоги только усилилось.

— Где вы жили в Дизарне? — спросила Ифа, накладывая себе в тарелку жареную кукурузу.

Лейза вытерла тряпицей блестящие от жира губы:

— Меня с сыном приютил великий лорд Саган.

— Значит, вы были приживалкой, — ляпнула Ифа.

Киаран с силой сжал её руку:

— Простите дерзость моей жены, миледи.

Пальцы Ифы приобрели красный цвет, однако она не двинулась с места, не попыталась высвободиться или посмотреть с мольбой на мужа.

— Я была гостьей, — ответила Лейза как ни в чём не бывало.

Ифа покачала головой:

— Двадцать лет?

— Я хотела построить замок…

— На какие деньги? Вас же изгнали из королевства.

Борясь с желанием сломать жене пальцы, Киаран процедил сквозь зубы:

— Прекрати!

— Не злитесь на супругу, не надо, — попросила Лейза. — Я не вижу ничего предосудительного в её вопросах.

Киаран выпустил ладонь Ифы и скрестил руки на груди.

— Мой отец герцог Дирмут и мой муж великий лорд Хилд были богатыми людьми, — продолжила Лейза. — Их друзья помогли мне вывезти золото и драгоценности. Я хотела построить замок. Лорд Саган не позволил выбросить деньги на ветер. Он постоянно говорил: «Твой сын, Лейза, будущий король. Он не может взойти на престол нищим».

— Почему он не приехал на коронацию? — поинтересовался Гилан.

— Он слишком стар для путешествий, — ответила Лейза с грустью в голосе. — Вы не подадите мне шкатулку?

Когда лакированный ящичек оказался перед ней, открыла крышку и вытащила нить с нанизанными прозрачными бусинами:

— Однажды в замке моего отца остановился странствующий коробейник. Мне позволили порыться в его коробе и выбрать себе подарок на день рождения. Мне тогда исполнилось шесть. Вашей младшей дочке шесть лет, и я подумала, что бусы из горного хрусталя ей тоже понравятся. К моему счастью, у купца нашлись похожие. — Лейза вновь покопалась в шкатулке и приложила к платью брошь в виде ласточки. — На восьмой день рождения мне подарили ласточку. Я вспомнила о ней, когда увидела в лавке почти такую же. Сколько вашей старшей дочке? Восемь?

— Восемь, — кивнул Киаран.

Лейза взяла коралловый браслет:

— Когда я увидела эту вещицу, у меня чуть сердце из груди не выскочило. Мама подарила мне похожий. Сказала, что его прислал отец. Я тогда не знала, что его заточили в подземелье нашего замка. Думала… Неважно, что я думала. Я прорыдала несколько дней, когда браслет порвался. В моей шкатулке до сих пор хранятся несколько кораллов.

Лейза принялась выкладывать на стол разноцветные застёжки для плаща, шпильки с бабочками и цветочками, булавки с подвесками в виде рыбок…

— Я выбирала подарки вашим дочерям, и мне хотелось плакать от счастья, настолько мои воспоминания были живыми. Купец смотрел на меня как на полоумную. Думал, что я впала в детство: мать короля, а роется в побрякушках…

Ифа прижала ладонь к сердцу:

— Простите меня.

— За что? Вы правы, это всего лишь дешёвые побрякушки, но они нравятся маленьким девочкам. — Лейза немного посидела, глядя в пустоту. — Я очень