Шрифт:
Закладка:
Нет, нет!
Отличия и причём — весьма существенные всё же присутствовали и, не пропади во время шторма эти двое коминтерновцев — они бы влёт заметили подмену.
А вот троим немцам, сопровождающим многочисленные ящики с «деталями машин» — сделать это было несколько затруднительно, не обладай хоть один из них феноменальной — прямо-таки фотографической, памятью.
Ржу, не могу!
Не знаю, насколько «обрадуются» наши доморощенные наркодилеры — получив вместо «дури» немецкие железяки военно-прикладного назначения, но германские инструкторы и курсанты на объектах «Кама», «Липецк» и «Томка»…
Безусловно, оценят халявную дурь!
* * *
Наконец-то, наше с Прасоловым заграничное турне подошло к концу.
Но не успели обрадоваться, как у нас ним сразу же начались проблемы…
По прибытии в Ленинград, пограничники не хотели пропускать нас на берег:
— В Вашем паспорте в данной Вам Московским ГПУ визе, было указано, что Вы должны были вернуться не позднее 5-го октября, а сегодня уже 10-е.
Пришлось ткнув носом, показать им отметку в Берлинском консульстве где виза была продлена до конца месяца.
Однако, те настаивают:
— Если сойдёте на берег, мы будем вынуждены препроводить Вас в ГПУ Ленинграда.
Пришлось прикрикнуть с барскими нотками:
— Если я не сойду на берег вовремя и провалю важное правительственное задание, то вы всем своим «Ленинградским ГПУ» — поедите в Мурманск и возможно с «сопровождением»!
Впрочем, моя угроза их не шибко смутила.
Лишь когда Фриц, стоящий с Ганцом и Францем рядом, лениво предложил…:
— Шеф! Может, их за борт выкинуть?
…Начались движняки:
— Да дайте, хоть что-нибудь!
Фи… Уж было испугался, подумав, что это какая-то подстава от Погребинского или Ягодки, а это лишь обыкновенные крохоборы-мздодавцы.
Облегчённо вздохнув, я как отрезав, рявкнул:
— Раньше надо было по-человечьи разговаривать, а не ГПУ пугать! А сейчас — ПШЛИ ВОН!!!
И без малейшей боязни ступил на отеческую землю.
Хоть и не впервые здесь, но после Гамбурга — Ленинградский порт неприятно поразил сравнительно малым числом швартующихся судов, низкой механизацией разгрузочно-погрузочных работ и на пару порядков большим организационным бардаком. Кроме того, ещё одна нежданка — здесь происходила забастовка докеров… Если кто не знает: право на стачку — законодательно закреплено за рабочим классом в СССР.
Вот он и этим пользуется — бузя по каждому поводу и без оного!
Впрочем, у меня здесь всё заранее схвачено: начальству порта «на лапу», пролетариям по комплекту французской военной формы и, весь груз был без особых проблем выгружен с борта парохода, складирован на железнодорожных складах и взят под охрану прибывшей группой «Вагнера».
Чуть позже меня удивило, что встречать ящик с «посылками» из советского консульства в Гамбурге — приехало одно из подразделений моего «Вагнера»…
Бывшего моего!
Ныне, они «ходят» под Ягодкой, чтоб ему…
Разумеется, интересуюсь:
— Что за дела, товарищи бойцы?
Те, предъявив соответствующие документы — хотя и не обязаны были это делать, не совсем весело:
— Нас наняли для сопровождения груза. Обычное дело, тов… Товарищ бывший Заведующий.
Ничего не оставалось делать, как только посоветовать:
— Хорошенько проверяйте пломбы, чтоб не было потом к вам никаких претензий.
— Как Вы учили, тов… Товарищ Свешников: «Чтоб не было пизд…ежу — делай всё по чертежу. Будет пиз…дёж — покажи чертёж».
— Молодцы! Ну, удачи всем нам…
Те, воспользовавшись моим советом, приняли груз и умчались на уже знакомом красном «АМО».
В Ленинграде, нас уже давненько поджидала весьма представительная делегация из Ульяновска во главе с самим Председателем «Красного рассвета» Климом Крынкиным.
Тот, даже не поздоровавшись:
— Вернулся?
Я тоже, даже без обычного «здрасьте»:
— Очки носить надо.
— А говорили ты у буржуев остался…
— Кто говорил? Плюнь тому в морду.
— И плюну!…Крючки привёз?
— Британский бамбуковый спиннинг с катушкой и целый чемодан крючков, блёсен и лессы. Всё, как заказывал, Клим.
— Американские, как те?
Счас, ага! Счас, я через портал в 21-й век сгоняю и по Инету на «Али-Экспресс» — специально для тебя крючки закажу.
Развожу руками:
— Извини, но «американских» не было — не сезон, должно быть. Всё европейское.
Тот, заглядывая мне за спину:
— Где они?
Показываю рукой:
— В кабине этой «слегка сиреневой» легковушки. Она тоже твоя, как и вон тот грузовичок…
Едва не задохнувшись от переизбытка чувств, прослезившись до сырости на бороде, Клим бросается на меня Отеллой с гнусной целью задушить в объятиях:
— Серафим… Чёртушко ты наше контуженное… Я тебя ужасно люблю!
— Да, подь ты к лешему со своей «любовью».
Ловко увернувшись, я скрылся от горячих проявлений благодарности меж «сопровождающих лиц», среди которых оказалась пара представителей Нижегородского Губкома ВКП(б).
Кроме «объятий и поцелуйчиков» от друзей и знакомых, меня ждало и несколько приятных известий из столицы моей «промышленной империи».
На III Всесоюзных Планерных Состязаниях в Крыму, все три планера Александра Яковлева: рекордный «Як-1 РСС», учебный двухместный «Як-2 Октябрёнок» с двойным управлением и учебно-тренировочный «Як-3 Красный курсант» — заняли первые места.
Главному конструктору это принесло премии, почёт и уважение (даже назад в Военно-воздушную академию звали!), кооперативу «Красная жара» — многочисленные заказы.
По словам Клима:
— На год вперёд всё продано.
— Напомни, сколько планеров мы сможем производить в месяц?
— Не более пятнадцати.
Так, так, так…
— А если подключить другие «кустарные гнёзда» губернии?
Тот, грудь колесом:
— Да, там же — жоппорукие!
С усмешкой на него глядучи:
— Сам-то каким недавно был, вспомни! Ничего — снабдим инструментом, плазами да пластвудом: через год — не хуже наших артельщиков работать будут.
— Ну, разве что через год…
Ещё вот новость из разряда приятных: для не так давно образованной Ульяновской «Станции селекции сельскохозяйственных культур» (СССК) — по задумке для обеспечения нашего Подхоза семенной картошкой, я дал задание «Бюро по трудоустройству „Шанс“» отыскать Заведующего с организационными способностями «выше среднего уровня». За время моего отсутствия, они нашли одного такого — паренька старше меня всего на два года, недавнего выпускника Киевской сельскохозяйственного института, по фамилии Лысенко[1]… Убей меня гром — молнией в дупу, но никак не могу вспомнить — где и в связи с чем, эту фамилию слышал.
Должно быть, после удара чем-то тяжёлым по голове в Париже — меня мимолётным видением «déjà vu» посетил!
А так же, меня обрадовали тем, что: в Ульяновске начались занятия в двух новых школах
