Ну, это как руда с очень низким содержанием металла!

Другой недостаток: избыточное содержание смол в стебле крапивы — не удаляющихся обычной продолжительной мочкой в воде, как у льна или конопли. Чтобы нивелировать эту вредную особенность, башковитые немцы — применяли несколько последовательных операций по обработке волокна перед прядением горячей водой, паром, щёлочью под давлением…

Множество патентов, которые мне пытались впарить!

Но я включил «тупого Ивана» и не клюнул, ибо…

Но обо всём в свою очередь.

Поэтому, как только по окончанию Великой войны для германской промышленности открылись рынки нормального текстильного сырья — тут же все «крапивные» плантации были перепаханы, фабрики закрыты, персонал выброшен на улицу, а оборудование выставлено на продажу в виде железного лома.

Я одно такое предприятие купил по соответствующей цене — практически даром, хотя и, в несколько разукомплектованном виде. Немец-специалист по «крапивной технологии», которого пришлось нанять, заверял, что восстановить — раз плюнуть, только успевай марки отстёгивать.

При участии своего юриста, заключил с ним соответствующий договор на скупку оборудования, его восстановления и отправку в Россию.

«Лох», про меня скажите?

Возможно!

Однако, я руководствовался следующими соображениями.

Во-первых, что касается классических «законов рынка» — многие из них в России категорически не действуют. А другие — действуют, но перевёрнутые с ног на голову — это я ещё в своей первой жизни понял.

А во-вторых…

До сооружения Каракумского канала (да и после этого, сказать честно), российская текстильная промышленность испытывала острую нужду в сырье. Импортный хлопок был ей недоступен из-за монополии внешней торговли и острого дефицита валюты у государства. Среднеазиатский коротковолокнистый — низкокачественен и…

Неимоверно дорог!

Ибо, среднеазиатские небратья в эпоху НЭПа — изо всех сил тянули общесоюзное «одеяло» на себя. Это потом, они стали более покладистыми — когда им Сталин по тюбетейкам дал и, как Джордж Вашингтон негроамериканцев — на хлопковые плантации загнал. Но далеко не все — многие в басмачи подались.

Лён и конопля?

Эти культуры, имеющие экспортный потенциал — государство взяло их «на откуп», зарабатывая на нём твёрдую валюту — в том числе и на Мировую революцию.

Так что на внутреннем российском рынке — крапива имеет все шансы стать вполне рентабельной сельскохозяйственно-технической культурой. Конечно, если подойти к этому делу грамотно и творчески.

Тем более, что я знаю — как исправить первый недостаток.

Да!

Я совершенно согласен с экспертами лёгкой промышленности: для огромного текстильного комбината — весьма накладно организовывать сбор, транспортировку и переработку крапивного сырья…

А если вместо одной большой фабрики в городе — иметь небольшую мини-прядильную фабрику в каждой русской деревеньке в Нечерноземье, где крапива — за каждым огородом, да по оврагам растёт? Где по извечной крестьянской традиции — женщины рожают как перепуганные и, где всегда априори переизбыток рабочих рук?

Тем более, далёкий от химии, тёмный русский мужик и его баба-дура — ещё столетия назад знали, как обойти второй недостаток — повышенное содержание смол в волокне, над устранением которого высокотехнологичные немцы — бились как рыба об лёд с 1876 года, один за другим беря хитромудрые патенты.

На Руси, стебли крапивы собирали весной — когда сама природа своими осенними дождями, зимними морозами и весенними оттепелями, произведёт «химическую» обработку волокна — избавляя его от этой технологически вредной гадости.

Из непряденых волокон крапивы в русских сёлах и деревеньках вили веревки и канаты. Из коротких и грубых волокон, ткали так называемую «ряднину» — грубое полотно, шедшее на мешки, одеяла, подстилки и накидки для скота.

Из получившейся после механической обработки мягкой кудели, крестьянские девки ткали плотные холсты, из которых шили сарафаны, рубахи, полотенца и постельное белье для приданого.

Ещё одно немаловажное соображение…

Хлопок идёт не только на одежду. Ещё, это — ценнейше-важнейшее сырьё для многих видов промышленности. Например, из него делают пироксилиновый порох, фото- и киноплёнки, лаки, краски и эмали для авиации. В Первую мировую войну, около девяносто процентов использованного российской оборонной промышленностью пироксилина — имело заокеанское происхождение, в том числе — как я думаю и из-за нехватки своего хлопка. Ведь, солдата мало вооружить — дав ему винтовку и патроны — его надо одеть-обуть.

Не папуасы же мы какие — в бою голыми яйцами сверкать!

Конечно, в конце 30-х, в СССР научились делать порох из древесной целлюлозы, поэтому в Великую Отечественную — «всего лишь» половину пороха мы получали по Ленд-лизу.

Однако «за державу», всё же обидно: получается без Америки мы и, воевать — не в состоянии.

Вот я и думаю: если, ещё задолго до войны — удастся хотя бы частично заменить хлопок крапивой для текстильной промышленности — возможно, получится перебиться без загребущей «руки помощи» большого заокеанского «брата».

* * *

Ещё вот такие есть соображения.

Кроме элементарной нехватки сырья для производства, русский порох считался «грязным»: нестабильным при горении — что приводило к низкой кучности и дающим сильный нагар в стволе оружия — преждевременный износ.

Почему, спросите?

«Ах, эти жоппорукие русские…».

Нет, не так!

Лучшим сырьём для производства порохов являются длинноволокнистые сорта хлопка, причём обязательно ручной сборки. Среднеазиатский коротковолокнистый хлопок, сырьё машинной сборки и древесная целлюлоза — содержат значительное количество примесей, усложняющих предварительную подготовку к пороходеланию и снижающих качество продукции.

Мда… География — это судьба!

Вы подумали то, что и я?

Северный среднеазиатский хлопок — худший в мире, никто не спорит.

Но ведь русский лён, конопля и как мне мнится — крапива, наоборот — самые лучшие!

А ведь, всё это практически одна суть — целлюлоза…

…Порох из крапивы⁈

Ну, а почему бы и нет?

В любом случае — попробовать не только можно, но и нужно.

* * *

Наш пароход, арендуемый сперва владельцем американской компании «Монтана» Иохелем Гейдлихом, а затем Председателем «Межрабпома» Вильгельмом Мюнценбергом — есть предприятие частное и, его владелец — никогда не откажется заработать лишнюю копейку. Поэтому я ничуть не удивился неожиданной задержке отплытия судна: словами Вилли, к капитану (он же владелец судна) поступило предложение о «попутном грузе» до Питера.

— Насколько долгой будет задержка?

— Обещают не более трех суток, — отвечает тот.

Бывший при разговоре Иохель Гейдлих, виновато разводит руками:

— В подписанном контракте запрета нет, а срок прибытия в Ленинград указан приблизительно.

— Ты первый раз занимаешься морскими перевозками, Бро, тебе простительно, — понимающе киваю, — меня больше интересует, за чей счёт будет эта незапланированная трёхдневная стоянка в порту?

— За счёт