Чарлз Ньютон в своем сочинении «Путешествия и открытия в Леванте» (1865 г.) описывает один интересный с точки зрения межрелигиозных отношений случай (пер. с англ. – Е. С.): «Мне рассказывали о бывшем паше Родоса, который, как Гарун-ар-Рашид, имел привычку, переодевшись, расхаживать среди своих подданных. Однажды, одевшись франком, он явился к католическому священнику и исповедался перед ним, что убил турка. „Сын мой, – сказал священник, – турок хоть и неверный, но от этого ты согрешил не меньше в глазах Бога“. После этого он отослал его, назначив суровую епитимью. Паша, переодевшись по-другому, исповедал тот же грех перед греческим священником, который немедленно дал ему отпущение грехов, благодаря в то же время Бога за то, что одним мусульманином в мире стало меньше. На следующий день паша, заняв судейское место, велел привести к нему обоих священников; признавшись перед ними в своем обмане и рассмотрев дело в судебном порядке, он повелел повесить несчастного греческого священника».

С началом в 1821 г. Греческой революции в числе прочих греков испытали на себе ярость турок и жители Родоса – местная резня, конечно, не осталась столь прославленной и ославленной в истории, как, к примеру, хиосская, но, тем не менее, имела место. Кстати, можно упомянуть, что еще после знаменитой экспедиции русского флота в Архипелаг (1769–1774 гг.) при Екатерине Второй (1729–1796 гг., правила с 1762 г.), ознаменованной знаменитой Чесменской битвой 1770 г., якобы выигранной братом царицына фаворита Орлова, но на деле – адмиралом Г. А. Спиридовым, и Патрасским сражением 1772 г., турки отомстили за свой позор обитателям греческих островов резней. В 1827 г. Россия, Англия и Франция вмешались в греко-турецкий конфликт и, имея в виду выдворение турецко-египетских войск Ибрагима-паши из Мореи, послали к берегам Греции международную эскадру в составе 12 английских кораблей под командованием вице-адмирала Кодрингтона, 7 французских под командованием контр-адмирала де Риньи и 9 русских под командованием контр-адмирала Л. П. Гейдена. Эскадра блокировала турецко-египетский флот в составе 65 судов в наваринской бухте (Наварин ныне называется Пилос), где тот и был уничтожен 8 октября в результате известного Наваринского сражения. Османская империя лишилась не только целого флота, но и многих умелых моряков. Год спустя один турецкий флотоводец сказал: «Наши храбрые пали при Наварине. Теперь матросы у нас – чабаны и в первый раз видят море и слышат запах пороха». Хотелось бы отметить, что и во время Наваринской битвы, и после нее английский адмирал Кодрингтон оставался честным воином и, по выражению графа Каподистрии, верным другом Греции, как явствует из капитального труда «История вмешательства России, Англии и Франции в войну за независимость Греции», изданного в 1862 г. в Санкт-Петербурге, в то время как в советскую эпоху его характеризовали как хитрого интригана, сделавшего все возможное для того, чтобы не дать погубить мусульманский флот. Напротив, англичанин, которого высоко ценил русский контр-адмирал Гейден, даже пострадал от своей симпатии к грекам и впоследствии был смещен со своего поста. Уж если кого и подозревали ранее русские в нечистоплотности, так это де Риньи – по эскадре упорно бродил слух, что он стрелял по врагу холостыми зарядами, поскольку на турецко-египетском флоте находилось много французских офицеров-«консультантов». Скажем мягко, вряд ли это соответствовало действительности, поскольку французы тоже заплатили свою кровавую дань при Наварине наравне с прочими союзниками. Но не будем отклоняться от темы – отметим только, что греки по-прежнему благодарны всем троим – Кодрингтону, Гейдену и де Риньи: в Пилосе есть площадь Трех Адмиралов, на которой водружена колонна с их изображениями. Еще можно отметить, что во время Греческой революции иоанниты попытались было вернуться на какие-нибудь острова Архипелага, поближе к Родосу, однако из этой затеи ничего не вышло, поскольку они не были нужны ни грекам, ни туркам, да и их собственное полубездомное положение, позор измены Великого магистра фон Гомпеша, правление магистерских лейтенантов вместо избрания новых Великих магистров, начавшееся с 1805 г. и продолжавшееся даже до 1879 г., – все это не способствовало их популярности.

Родос нечасто фигурировал в военных сводках 1827–1829 гг.: однажды греческие корсары остановили австрийское судно, везшее лошадей для Николая Первого (1796–1855 гг., царствовал с 1825 г.), и оно было вынуждено оставаться на Родосе, пока контр-адмирал Гейден не отрядил для его конвоирования в Россию военный корабль. Французский контр-адмирал де Риньи в начале января 1828 г. в донесении своему морскому министерству в числе прочих мер, предполагаемых в случае расширения военных действий против турок, предлагал «…произвесть восстание в Митилене, Родосе и прочих островах». Когда началась Русско-турецкая война 1828–1829 гг., адмирал Гейден установил крейсерство между Родосом и гаванью Суда на Крите, чтобы предупредить неожиданное нападение турок на русскую эскадру, блокирующую Дарданеллы, однако потом, вследствие давления английского правительства, эта мера была отменена.

Как известно, русско-англо-французское вмешательство в итоге принесло Греции независимость, хотя многие исконно греческие земли еще оставались под турецким игом. В частности, президент освобожденной Греции, граф Каподистрия, говорил: «Что касается островов, история, памятники, все, одним словом, свидетельствует, что Кипр, Родос и прочие острова насильственно отсечены от Греции». По данным Скеваса Зорваса, население островов Додеканеза с 1821 по 1828 гг. сократилось с 50 700 до 24 200 человек! В 1828 г. Родос был объявлен островом под совместным протекторатом Англии, Франции и России – однако в 1830 г. согласно лондонскому протоколу острова, расположенные до 39 градусов северной широты и до 26 градусов восточной долготы остались под турками в обмен на уступку Греческому государству Эвбеи и Афин. Оставшимся на них грекам обещали защиту от турецкого насилия.

Так Родос остался под властью османов. Крепостные стены постепенно ветшали – турки начали возводить поверх них жилые дома. Характерно, что многие путешественники XIX века отмечали, что турки, испытывая уважение к доблести рыцарей, 300 лет не трогали их гербы, вмурованные в стены крепости и домов. Маршал Мармон писал, к примеру (пер. с англ. – Е. С.): «Гербы рыцарей Ордена Св. Иоанна, сражавшихся против султана Сулеймана, еще украшают давно оккупированный город… Улица рыцарей не повреждена, и вход в каждый дом еще украшен гербом последнего обитателя. Строения сохранены, но не заселены, и мы практически чувствовали, что окружены тенями ушедших героев. Герб Франции, знаменитый Флёр-дё-ли, виден во всех направлениях. Я видел герб Клермона Теннерра и других древних прославленных родов». «Турки, – отмечает Э. Тааффе, – никогда не уничтожали на Родосе столько, сколько французы в первые дни своего пребывания на Мальте, скидывая статуи знаменитых героев и выдалбливая отовсюду гербы, даже со дворца». Большая часть этих гербов сохранилась и доныне, несмотря на утраты Второй мировой войны. Отметив уважение турок к доблестным противникам, продолжим, тем не менее, нашу мысль об общем