– Ладно, давай спать. – Монгол уткнулся носом в кулак и закрыл глаза.

– Смотри! Фонарик!

– Где? – вскинулся Монгол.

Кто-то ходил совсем рядом с их стоянкой, у дальнего конца стены, переворачивая у самой кромки прибоя тяжелые морские камни.

– Пойду посмотрю, кто там шастает, – недовольно пробормотал Монгол.

– Пошли. – Том встал следом. – Вокруг пусто, жилья нет. Стреманем его. Только аккуратно.

Дойдя до конца стены, они увидели мужскую фигуру. Человек, застыв в сгорбленной позе, светил себе под ноги фонарем.

Монгол подошел поближе и, цыкнув сквозь зубы, хрипло спросил:

– Слышь, сигареты не будет?

Мужик вздрогнул, выключил фонарь.

– Не курю, – перепугано сообщил он.

– Потерял чего?

– Да нет. Крабов ловлю. – Тот снова включил фонарь и посветил на один из камней. На нем замер, подняв клешни, небольшой, похожий на луноход, краб.

– А зачем тебе крабы?

– Наживка на рыбу.

– А что тут клюет?

– Бычки, барабулька бывает. Ерш берет. Окунь встречается. – Медленно, неохотно говорил мужик, будто выдавая военные тайны.

– А клюет хорошо?

– По-разному. Бывает, что дельфины рыбу к берегу загоняют, – тогда хорошо. Бывает что не клюет.

– А дельфинов вообще едят? – спросил Монгол.

Мужик недоуменно посмотрел на двух собеседников. Они ему явно не нравились.

– Не принято. Это вроде как людей есть.

– Не бойся, – сказал Том. – Ты же неделю назад сидел на этом самом месте и уплетал за обе щеки. И ничего вроде.

– Так он дохлый был, я ж его не убивал, – не моргнув глазом, ответил Монгол.

Мужик молча взял пакет, выключил фонарь и быстро пошел в сторону Ай-Даниля.

– Как думаешь, поверил? – Том смотрел ему вслед.

– Раз стреманулся, значит, поверил. Не фиг тут лазить. Ладно, давай спать.

Том достал из сумки найденные у Гурзуфа штаны и черную мастерку, переоделся. Штаны были из толстого мягкого хлопка, а капюшон затягивался на лице так, что снаружи оставался только кончик носа. Стало совсем тепло.

– Здорово, – пробормотал он и тут же уснул.

Труп

Монгол проснулся рано. Потянулся, осмотрелся и, зябко ежась, полез на склон, в кусты. Вчерашние мидии явно не пришлись по вкусу его кишечнику. Уже спускаясь вниз, он увидел вчерашнего ловца крабов. Тот был уже без фонаря и пакета, зато держал в руке бутылку вина. Его явно что-то озадачило. Стоя у стены, он колебался, по какую сторону стоит ее обойти. Там, где шумело море, прыгать по большим, омываемым морем валунам, было неудобно и даже опасно. По другую сторону стены, вытянувшись во весь рост, лежал затянутый с головой в черное Том.

Мужик, наконец, решился. Выбрав опасный путь, он запрыгал по мокрым камням. Когда стена кончилась, он, оглядываясь, побежал в сторону Гурзуфа.

Монгол спустился вниз, лег, но заснуть уже не удалось: целая стая чаек, обнаружив объедки их вчерашнего ужина, подняла неимоверный гвалт. Они носились над головой, хлопали крыльями и пронзительно визжали.

– Похоже, природа объявила, что подъем, – наконец сказал Том.

Они собрали остатки вчерашнего хвороста, разожгли костер, и через полчаса уже уплетали наваристый рис со вчерашними морепродуктами.

– Смотри, опять кого-то несет. Просто проходной двор.

Со стороны Гурзуфа к ним приближались два человека. Рядом с ними бежала большая собака.

– Да это опять тот, вчерашний… Точно он. Что это его болтает?

Когда люди подошли ближе, стало ясно, что их знакомый с утра уже крепко нажрался. В одной руке у него была пустая бутылка, в другой – ржавая арматура со следами пенопластовых поплавков. Его напарник, хмурый молодой человек в выгоревшей футболке, молча следовал за краболовом. Рядом весело крутилась и прыгала молодая овчарка.

Пришельцы тупо посмотрели на них, обошли стену, прошли немного дальше, вернулись. Поднялись, прошли над ними по заросшему бурьяном склону, пошарили в осоке, затем вновь спустились к берегу.

– Э, а что ищем? – наконец не выдержал Монгол.

– Тррр-руп! – пронзительно воскликнул мужик-краболов.

Друзья притихли, молча доедая остатки еды. И тут Монгола осенило.

– А, теперь ясно! – расхохотался он. – Так вы вечером приходите. Тут такие трупы обычно ночью лежат.

– Ага. А днем их в Гурзуф уносит. С попутным ветром, – добавил Том.

Краболов никак не отреагировал на эти слова. Он все ходил по кустам и среди камней, энергично нагибался, вытягивал шею, замирал на цыпочках, явно раздражаясь отсутствием всяких признаков мертвеца. Зато молодой сел на камень рядом с Томом.

– Я сторожем в Гурзуфе, на лодочной станции, – негромко сказал он, трепля загривок овчарки. – Этот дебил утром прибегает, руками машет: там труп! Там труп! С головой зашит в черное.

Том молча расстегнул сумку, достал мастерку, улыбнулся.

– Вот в это зашит.

– Вот же гад! – сторож с ненавистью посмотрел на краболова. Тот продолжал прочесывать осоку на склоне.

– Взять его! Вкуси! Вкуси! Взять! – скомандовал сторож собаке, тыкая пальцем в краболова.

– Эй, ты чего это? – опасливо сказал мужик. Спускаться он уже не спешил.

Овчарка радостно гавкала и виляла хвостом.

– Ладно, удачи в поисках! – засмеялся Том. – Пошли мы.

И они пошли назад, к роднику.

– Мы уже здесь как аксакалы. Загорели, засолились, – довольно сказал Монгол.

– Тебя домой не тянет?

– Меня? Пока нет. Не, конечно хорошо бы на диване растянуться перед ящиком, миску-другую борща жахнуть. А потом как вспоминаешь всю эту историю… И еще Лелик этот. А ты?

– Тоже непонятно, – сказал Том. – Меня как в магазине с картиной перемкнуло, так ехать решил. И все равно было, что там со мной будет. А теперь вроде отпустило. Еще пожить хочется. На свободе.

– Ну тебе-то проще. Ты, может быть, еще как свидетель прошел бы. А я…

– Это если у ментов по делу проходить. А если эти бандюки найдут, так обоим мало не покажется.

– Это да. Ты Лелику точно доверяешь?

– Доверяю.

– А мне вот кажется, что он стукачок. Думаешь, мало таких? – продолжал Монгол. – Откуда в городе взялся, непонятно. Собирает у себя самых стремных людей. Сам ходит, слушает, кто чем дышит. А потом его раз, и в ментовку. Инсценировка задержания, чтобы агента не спалить. Но палиться на даче не перед кем, поэтому они не очень старались. Вот Серый случайно и засек. Это ж как дважды два… А ты ему все про нас и вывалил. Только зачем ему нас к Индейцу отправлять, я все равно не въехал. Что думаешь?

– Не знаю. Не хочется в это верить…

– Я даже слышал…

– Что?

– Ну, может слухи… – Монгол замялся, умолк. Посмотрел на небо, предвкушая, как вывалит сейчас своему другу страшную, невероятную тайну, после которой